В телеграм-канале Соловьева перепечатано очередное откровение Шафран. Чего в нем больше — банального или надувательства — я не берусь судить, да и нет смысла экзаменовать девушку в знании марксизма, от которого она зареклась. Но обывателя данный текст может и обмануть. Поэтому посвящу данному посту пару строчек.
Итак, Шафран начинает с высказывания ее знакомого священника:
«Вот и наступил коммунизм. Все едят. Никто не работает».
Батюшка, конечно, пошутил, перевернув известную формулу: «Кто не работает, тот не ест». А Шафран все поняла буквально. И сразу начала рассуждать о невозможности «Города Солнца». И у нее такая аргументация.
Коронавирус заставил многих находиться дома и принес кучу свободного времени, которое можно было бы потратить на творчество, на самообразование, на развитие. Но люди едят, спят, смотрят сериалы… потому что в рабочее время трудиться непривычно.
Эх, если бы наши враги потратили время самоизоляции на изучение Маркса, то спорить с ними было бы интереснее. Однако, они даже утопического коммунизма, даже христианского коммунизма не понимают. И банальщина прет из каждого либерального, патриархального, консервативного уголка и канала. А между тем, любой проект утопистов, даже проект Кампанеллы, на который сослалась Анна, не предполагает, что люди потребляют и творят вне труда. Все эти коммуны трудятся. А Маркс завершает развитие теоретического коммунизма тем, что «труд станет высшей потребностью».
Но почему же эта высшая потребность не пробудилась у наших соотечественников в эти дни вынужденной самоизоляции?
А для этого есть три причины, о которых наша философствующая журналистка не взяла за труд подумать.
Первая — ужасна. Люди сидят на иглах и думают не о творчестве, саморазвитии, труде, а о том, что будут кушать и где будут жить, если этот режим продлится слишком долго.
Вторая — банальна. Здесь немного в сторону. Расскажу о знакомой ситуации. Вы что-нибудь работаете дома — примус починяете или статью пишете — и тут к вам подходит кто-то из домочадцев и говорит, что через полчасика нужно съездить в магазин. Работа рушится и вы начинаете либо дзен листать, либо вейп парить, либо чай-кофе распивать до посинения сколько бы эти полчаса не продлились. Вот так и в нашем случае. Самоизоляция объявлена, даже сроки названы, а сколько она продлится даже Путину неизвестно. И висим мы в нервной неопределенности, при которой не до творчества, не до саморазвития, не до труда.
Третья — научная истина. Общественное бытие определяет общественное сознание. Наше социальное бытие — капитализм.
Здесь небольшая цитата из хорошего казанского поэта Николая Беляева. Правда за точность не поручусь, так как выписываю по памяти:
«Как он старался, как молил,
что хочет стать рабом моим счастливым.
И я сдалась.
Как быстро он остыл,
и стал как все рабы угрюмым и ленивым».
И из этой цитаты нам важно знать, что рабы действительно угрюмы и ленивы, и то, что капитализм всех трудящихся держит в экономическом рабстве Шафран, видимо, невдомек. А это рабство предполагает, что никто не волен в полной мере выбирать способ, время и место работы. Ему диктует необходимость. И эта же необходимость любого работника превращает в раба своей своей специальности, в односторонний механизм, в психическое и физическое уродство заточенное под одни и те же монотонные действия в течение длительного срока. Даже журналиста. И как раз этот факт не дает Анне увидеть дальше своего носа, или не дает права мыслить иначе, чем позволяет формат редакции.
Другими словами, труд становится главной потребностью при совершенно других условиях, эти условия требуют совершенно другой формы собственности, которая не за секунду, а только за года даст вылупиться из нашего всеобщего убожества настоящему человеку.
