После крушения советского системы сплошь и рядом приходится слышать, что марксистская теория устарела, что пролетариата больше не существует. Он больше не играет ведущей роли в процессе экономического развития и в производстве прибыли, из чего вытекает, что нет классовой борьбы, нет необходимости в революционном переустройстве мира и диктатуре пролетариата.
Более того, в среде людей, называющих себя марксистами-ленинцами, нередко приходится слышать, что Маркс и Энгельс были русофобами, которые ненавидели Россию. Они якобы отдавали предпочтение не классовой борьбе, а борьбе этносов, т.е. борьбе более развитых групп народов с группами народов, менее развитых.
Очевидно, что эти измышления авторов опусов подобного содержания, проповедников буржуазной идеологии, находят питательную среду у некоторых шовинистически настроенных людей левых взглядов в результате элементарного незнания ими работ классиков.
Так, например, известный в левом движении политолог С.Г. Кара-Мурза утверждает, что для Маркса и Энгельса классовая борьба является лишь идеологическим прикрытием. На самом же деле они были сторонниками борьбы этносов.
Вот, что он пишет во введении к своей книге под названием «Маркс против русской революции», изданной в 2008 г.:
«Обширное чтение трудов и писем Маркса и Энгельса позволяет утверждать, что их категории и понятия классовой борьбы являются лишь надстройкой над видением общественного исторического процесса как войны народов. Более того, понятия классовой борьбы в марксизме и не следует принимать буквально, ибо они сильно связаны с фундаментом, построенным из этнических понятий. Битва народов — «архетипический» образ Энгельса, заложенный в фундамент его понятий. Одно из своих ранних философских произведений он заканчивает так: «День великого решения, день битвы народов приближается, и победа будет за нами!»
Для многих людей, воспитанных на советском истмате, думаю, будет неожиданностью узнать, что при таком переходе представления классиков о гуманизме и правах народов почти выворачиваются наизнанку — народы в их концепции делятся на прогрессивные и реакционные. При этом категории свободы и справедливости, как основания для оценки народов в их борьбе, отбрасываются. Народ, представляющий Запад, является по определению прогрессивным, даже если он выступает как угнетатель. Народ-«варвар», который борется против угнетения со стороны прогрессивного народа, является для классиков марксизма врагом и подлежит усмирению вплоть до уничтожения».
И эта гнусность распространяется в нашем коммунистическом и рабочем движении.
Могу заверить, все, что написано в книге Кара-Мурзы абсолютнейшая ложь. Поэтому доверчивым людям рекомендую прочитать работы классиков, которые цитирует этот «знаток марксизма», а затем сверить цитаты. Советую также изучить статью В. Грутова «Черный Мурза против красного Маркса». Автор статьи дает обстоятельный анализ тех мошеннических приемов, которыми не брезгует Кара-Мурза. Здесь и подмена контекста, и произвольное толкование, и прямое искажение цитаты, пропуски в цитате тех мест, которые имеют существенное значение для понимания текста, и, наконец, прямя ложь. Я сверил, то, что написал Кара-Мурза в своей книге с марксистскими первоисточниками, на которые он ссылается, и могу полностью подтвердить выводы Грутова.
Вместе с тем хочу обратить внимание, что ложь содержится уже в самом названии книги Кара-Мурзы «Маркс против русской революции». И эта ложь легко опровергается. Для этого достаточно прочесть хотя бы «Манифест коммунистической партии», составленный Марксом и Энгельсом. В «Предисловии ко второму русскому его изданию 1882 г. читаем:
«Если русская революция послужит сигналом пролетарской революции на Западе, так что обе они дополнят друг друга, то современная русская общинная собственность на землю может явиться исходным пунктом коммунистического развития».
В 1894 г. Энгельс писал:
«Русская революция даст… новый толчок рабочему движению на Западе, создаст для него новые, лучшие условия борьбы и тем самым ускорит победу современного, промышленного пролетариата, победу, без которой сегодняшняя Россия ни на основе общины, ни на основе капитализма не может достичь социалистического переустройства общества» (К. Маркс и Ф. Энгельс.Соч., т. 22, с.453).
Классики предвидели, что назревавшая в России революция будет буржуазной, так как для коммунистической революции в то время не было ни объективных, ни субъективных предпосылок. Поэтому они были не только не против революции в России, они желали ее скорейшего свершения, так как царская Россия в то время была мировым жандармом. Она помогала правительствам давить европейские революции либо путем предоставления кредитов, либо своими войсками.
Что касается деления классиками народов на прогрессивные и реакционные, то нужно хотя бы прочесть статью Энгельса «Демократический панславизм», чтобы разобраться в каком смысле он употреблял эти выражения. Она была написана в феврале1849 г. сразу после подавления буржуазно-демократических революций, которые в 1848 г. полыхали по всей Западной Европе. По сути это была мировая революция, к которой и призывали Маркс и Энгельс в «Манифесте коммунистической партии». Но революция оказалась не коммунистической, а этапом революции буржуазной, устранявшей феодальные рудименты в Европе. Статья была опубликована в «Новой рейнской газете».
Классики справедливо считали революции в Европе прогрессивными и прогрессивными народы, которые совершали эти революции. В этот революционный период русский патриот М.А. Бакунин издал брошюру под названием:«Призыв к славянам. Сочинение русского патриота Михаила Бакунина, депутата Славянского съезда в Праге». По существу это была программа панславизма, т.е. превосходства славян. И Энгельс подверг ее критике, так как в ней вместо реальных оценок причин подавления европейских революций славянскими государствами содержался призыв к выходу из немецкой зависимости австрийских и чешских славян и к объединению славянских народов.
В статье Энгельс утверждал, что «панславизм отличается не менее ребяческим и реакционным характером, чем пангерманизм».
Энгельс пишет:
«Революция 1848 года заставила все европейские народы высказаться за или против нее. В течение одного месяца все народы, созревшие для революции, совершили революцию, все не созревшие для революции народы объединились против революции. В тот момент надлежало распутать хаос народов Восточной Европы. Вопрос был в том, какая нация возьмет на себя здесь революционную инициативу, какая нация разовьет наибольшую революционную энергию и тем обеспечит свое будущее. Славяне остались безгласными, немцы и мадьяры, верные своей прежней исторической роли, стали во главе движения. И тем самым славяне были окончательно брошены в объятия контрреволюции.
Однако все это еще не имело бы решающего значения. Если бы славяне в какую-нибудь эпоху своего угнетения начали новую революционную историю, они уже этим одним доказали бы свою жизнеспособность. Революция с этого самого момента была бы заинтересована в их освобождении, и частные интересы немцев и мадьяр отступили бы перед более важными интересами европейской революции.
Но как раз этого-то ни разу и не случилось. Славяне — мы еще раз напоминаем, что при этом мы всегда исключаем поляков, — постоянно служили как раз главным орудием контрреволюции. Угнетаемые дома, они вовне, всюду, куда простиралось славянское влияние, были угнетателями всех революционных наций.
Пусть не возражают нам, что мы выступаем здесь будто бы в интересах национальных предрассудков немцев. В немецких, французских, бельгийских и английских газетах имеются доказательства того, что именно редакторы «Neue Rheinische Zeitung» еще задолго до революции самым решительным образом выступали против всяких проявлений национальной ограниченности немцев. Хотя, в отличие от некоторых других лиц, они не ругали все немецкое зря и с чужих слов, но зато они исторически показали и беспощадно вскрыли ту гнусную роль, которую Германия безусловно играла в истории благодаря своему дворянству и бюргерству, благодаря своему слабому промышленному развитию; они всегда признавали преимущества великих исторических народов Запада, англичан и французов, по сравнению с отсталыми немцами. Но именно поэтому мы имеем право не разделять фантастических иллюзий славян и так же строго судить другие народы, как мы судили нашу собственную нацию.
До сих пор всегда говорилось, что немцы были во всей Европе ландскнехтами деспотизма. Мы отнюдь не намерены отрицать позорную роль немцев в позорных войнах 1792—1815гг. против французской революции, в угнетении Италии после 1815г. и Польши после 1772 года; но кто стоял за спиной немцев, кто пользовался ими в качестве своих наемников или авангарда? Англия и Россия.
И, тем не менее, эти упреки оказались бы излишними и несправедливыми, если бы славяне где бы то ни было приняли серьезное участие в движении 1848 года, если бы они поспешили вступить в ряды революционных народов. Одна смелая попытка совершить демократическую революцию, даже в том случае, если она терпит поражение, вытравляет из памяти народов целые века позора и трусости, немедленно реабилитирует даже глубоко презираемую нацию. Немцы испытали это в прошлом году. Но в то время как французы, немцы, итальянцы, поляки, мадьяры подняли знамя революции, славяне, как один человек, выступили под знаменем контрреволюции. Впереди шли южные славяне, которые уже давно отстаивали свои контрреволюционные сепаратистские поползновения против мадьяр; далее чехи, а за ними русские, вооруженные и готовые появиться в решительный момент на поле сражения.
А Славянский съезд в Праге?
Мы повторяем: так называемые демократы из австрийских славян — либо негодяи, либо фантазеры, а фантазеров, которые среди своего народа не находят почвы для ввезенных из-за границы идей, постоянно водили за нос негодяи. На Славянском съезде в Праге фантазеры взяли верх. Когда это фантазерство показалось опасным аристократическим панславистам…, они выдали фантазеров черно-желтой контрреволюции. Какая горькая и убийственная ирония в том, что этот съезд мечтателей, защищаемый мечтательно настроенной пражской молодежью, был разогнан солдатами той же нации, что фантазирующему Славянскому съезду был противопоставлен своего рода военный славянский съезд! Австрийская армия, занявшая Прагу, Вену, Львов, Краков, Милан и Будапешт, — вот действительный, активный славянский съезд!».
Далее Энгельс цитирует призыв Бакунина к славянам:
«Поистине, славянин не должен ничего потерять, а должен выиграть! Поистине, он должен жить! И мы будем жить. Пока будет оспариваться хотя бы малейшая часть наших прав, пока хотя бы единый член нашего общего организма останется отделенным или оторванным от нас, до тех пор мы будем бороться до конца, до тех пор мы будем беспощадно бороться не на жизнь, а на смерть, пока, наконец, славянство не станет великим, свободным и независимым».
И Энгельс резюмирует, что
«если революционный панславизм принимает эти слова всерьез и будет отрекаться от революции всюду, где дело коснется фантастической славянской национальности, то и мы будем знать, что нам делать.
Тогда борьба, беспощадная борьба не на жизнь, а на смерть со славянством, предающим революцию. Борьба со славянством не в интересах Германии, а в интересах революции!»
Возьму на себя смелость напомнить, что марксизм рассматривает революцию, как диалектическое разрешение доведенного до конфликта противоречия производительных сил и производственных отношений, основанных на социальном разделении труда, на социальном расслоении, которое революционизирует сознание угнетенных классов.
В «Нищете философии» Маркс отмечал:
«Существование угнетённого класса составляет жизненное условие каждого общества, основанного на антагонизме классов. Освобождение угнетённого класса необходимо подразумевает, следовательно, создание нового общества. Для того чтобы угнетённый класс мог освободить себя, нужно, чтобы приобретённые уже производительные силы и существующие общественные отношения не могли долее существовать рядом. Из всех орудий производства наиболее могучей производительной силой является сам революционный класс.
Организация революционных элементов как класса предполагает существование всех тех производительных сил, которые могли зародиться в недрах старого общества.
Значит ли это, что после падения старого общества наступит господство нового класса, выражающееся в новой политической власти? Нет.
Условие освобождения рабочего класса есть уничтожение всех классов; точно так же, как условием освобождения третьего сословия, буржуазии, было уничтожение всех и всяческих сословий.
Рабочий класс поставит, в ходе развития, на место старого буржуазного общества такую ассоциацию, которая исключает классы и их противоположность; не будет уже никакой собственно политической власти, ибо именно политическая власть есть официальное выражение противоположности классов внутри буржуазного общества.
А до тех пор антагонизм между пролетариатом и буржуазией останется борьбой класса против класса, борьбой, которая, будучи доведена до высшей степени своего напряжения, представляет собой полную революцию.
Не говорите, что социальное движение исключает политическое движение. Никогда не бывает политического движения, которое не было бы в то же время и социальным.
Только при таком порядке вещей, когда не будет больше классов и классового антагонизма, социальные эволюции перестанут быть политическими революциями».
Эти положения классики развивали и обосновывали во всех своих политэкономических произведениях до конца своей жизни.
Ныне новая русская буржуазия пытается доказать, что в современном российском обществе нет угнетенных классов, в том числе и пролетариата, а также, что нет классовой борьбы. Тогда пусть она хотя бы обратит внимание на собственные рекламные творения, на которых общество ими же поделено на угнетателей, эксплуататоров, называемых бизнес-классом и угнетенных, эксплуатируемых, которых они презрительно называют эконом.классом.
Возбуждение власть имущими социальной ненависти и вражды политикой рыночной стихии, которая расслоила общество на кучку сверхбогатых мошенников и основную массу нищего населения, пропаганда и агитация этой политики, унижающей человеческое достоинство нищенскими зарплатами и пенсиями большинства населения, является прямым нарушением ими же принятой ст. 29 Конституции РФ. А действия их конкретных представителей подпадают под признаки преступления, предусмотренного п.п. «б» и «в» ст. 282 действующего УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства».
Продолжение этой политики, результатом которой является растущая ненависть противостоящих классов, как следствие глубоких противоречий между общественным характером производительных сил и частным характером присвоения результатов общественного труда, нарушение Конституции РФ и уголовного законодательства не может не привести к обострению борьбы угнетенного класса с угнетателями и, в конечном счете, к революции.
