Как ни странно, коммунизм до сих пор остается «белым пятном» марксистской теории. Попытки заглянуть за социализм предпринимались разве что в порядке исключения. Поэтому я очень обрадовался, когда в 1997 году товарищ подарил мне книгу С. Платонова «После коммунизма» [1]. А едва начав читать, вообще пришел в полный восторг: автор буквально предвосхитил мои мысли. Вот, например, что он пишет в самом начале своей книги:
«Перед нашим обществом стоит задача, безотлагательное решение которой составляет вопрос жизни и смерти социализма. Однако, прежде чем она может быть решена, она должна быть осознана.
Понять Маркса. Для нас это равнозначно тому, чтобы понять самих себя, потому что марксизм-ленинизм есть деятельное осуществление марксистской теории в исторической практике. Но в этом колоссальном прорыве, в котором теоретическое сознание впервые переплавляется в общественное бытие, возникло опасное нарушение равновесия не в пользу теории».
Сразу оговорюсь: подозрение об ущербности «официального» марксизма у меня возникло в период перестройки. Именно поэтому я и занялся изучением наследия классиков. Но ощущения надвигающейся катастрофы, честно признаюсь, не было. Лишь после того, как крушение социализма стало реальностью, а мои познания в теории существенно возросли, я понял, что эта катастрофа была предопределена непониманием особенностей классовой борьбы на рубеже формаций. А вот С. Платонов предчувствовал надвигающуюся беду, предсказывал ее, и, в меру своих сил, делал все, чтобы ее не допустить.
Книгу Платонова «проглотил» за ночь. И ужасно жалел, что она не попала в мои руки раньше, ускорив мою работу над теорией. Ведь в книге, изданной в 1989 году, С. Платонов пишет:
«По Марксу коммунизм есть не «идеальный способ производства», а историческая эпоха, включающая целый ряд способов производства (здесь и далее в первой части выделение курсивом – моё. – В.Т.), основным содержанием которой является уничтожение частной собственности. По Марксу содержание всей без изъятия коммунистической теории можно целиком выразить одним положением: уничтожение частной собственности. По Марксу коммунистический идеал «Свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех» воплотится в жизнь лишь по завершении эпохи коммунизма, в новой эпохе, названной Марксом «положительным гуманизмом».
«Целый ряд способов производства…» — то есть коммунизм не единая формация, а череда сменяющих друг друга формаций (далее в книге автор развивает этот тезис, и, на мой взгляд, не всегда правильно). Я к такому выводу пришел лишь в конце 1993 года, а впервые озвучил его вообще только в 1995 году. Представляете, насколько ускорилась бы моя теоретическая работа, если бы с книгой Платонова я познакомился бы сразу после ее публикации!
Впрочем, вскоре, жалеть об этом я перестал. Несмотря на малый тираж, влияние книги Платонова на умы сторонников коммунизма оказалось весьма впечатляющим. Мне неоднократно приходилось с этим сталкиваться, причем, как вскоре обнаружилось, почему-то особо распространенными оказались как раз ошибочные выводы автора. Вот тогда-то я и подумал, что, пожалуй, мне повезло, что к идее многоформационного коммунизма пришел самостоятельно и собственным путем. Весьма вероятно, что в ином случае попал бы под влияние авторитета Платонова, и, вслед за ним заблудился бы в теории, так и не нащупав выхода.
В мою задачу не входит написание рецензии на книгу Платонова. Но автор оказался настолько близок к пониманию проблемы и к ее решению, что я не могу не коснуться его выводов, тем более потому, что в значительной части они либо совпадают, либо очень близки к моим. Хотя, судя по книге, Платонова совершенно не интересовали вопросы приоритета, но зато мне совсем не улыбается, чтобы кто-то заподозрил меня в присвоении чужих идей. Тем более не имею права не показать ошибок, из-за которых Платонов остановился в полушаге от искомого решения, к сожалению, не сумев предотвратить надвигающуюся трагедию, хотя, судя по некоторым намекам, был вхож в высшие круги КПСС и кое-какие возможности для этого у него имелись. Более того, не исключаю, что именно из-за этих ошибок Платонов оказался одним из тех, кто способствовал появлению «нового мышления», ускорившего крушение социализма, Советского Союза и европейского социалистического лагеря. Впрочем, последнее предположение в этой статье обосновывать я не планирую.
Как видите, к работе «После коммунизма» мое отношение далеко не однозначное. Тем не менее, очень рекомендую всем с ней познакомиться. Мне, например, она помогла разобраться в некоторых вопросах коммунизма и марксистской теории, на которые раньше я не обращал внимания. Ну а чтобы не угодить вслед за Платоновым в теоретический тупик, главные его ошибки мы выявим уже сейчас.
Материалистическое понимание истории или «предыстории»?
Тезисы Платонова
Не уверен, что читатель, прежде чем познакомиться с моей критикой, ознакомится и с критикуемой работой, в которой Платонов то и дело показывает, что известное высказывание Ленина в «Философских тетрадях» «Никто из марксистов не понял Маркса 1/2 века спустя!!» справедливо и по ныне.
Впрочем, не смотря на серьезнейший прорыв в понимании коммунизма, не во всем понял Маркса и сам автор. Это, на мой взгляд, легко обнаруживается при анализе первых пяти его тезисов, которые будут рассмотрены в этой работе, опубликованных в части 9 книги. Заранее приношу извинения читателям за обильное цитирование, но в этих тезисах абсолютно верные посылки автора столь часто пересыпаны ошибочными, что без него не обойтись. Просто не хочется, чтобы, из-за критики отдельных положений, с водой выплеснули бы и ребенка.
Из тезиса №1
«Социализм — новый исторический тип общества, которое не развивается само по себе, по законам социальной природы, а сознательно культивируется, строится на научной основе. В этом его главное преимущество, но в этом же — главное уязвимое место, поскольку опора на научную основу влечет за собой зависимость от степени ее разработанности.
Это означает, в частности, что любой перестройке, не говоря уже о крутом переломе в общественном развитии социализма, с необходимостью должен предшествовать крупный качественный сдвиг в сфере теории.
Поразительно то, что наша теория, которая должна играть роль точного компаса, мощной производительной силы, грозного оружия, — вообще не предвидела предстоящего перелома в общественном развитии. Хуже того: подойдя вплотную к его границе вместе со всем обществом, теория по-прежнему «в упор не видит» нового качества развития, не может внятно сформулировать его суть», — так начинается первый из этих тезисов. А вот как он заканчивается:
… «освоение глубинных пластов теоретического наследия Маркса только еще предстоит совершить.
Существует важнейший раздел этого наследия, овладение которым имеет ключевое значение для судеб мирового коммунистического движения в нынешний переломный момент исторического развития. От успеха или же неудачи в деле его превращения в производительную силу зависит выполнение коммунистами своей миссии по спасению человечества от угрозы ядерного самоуничтожения; от этого же целиком зависит сама возможность достижения странами реального социализма наивысшего мирового уровня производительности общественного труда.
Ирония истории, ее объективный парадокс состоит в том, что ныне весь этот раздел учения Маркса прочно забыт; само его существование как для современных марксистов, так и для их идейных противников является, по-видимому, абсолютно неизвестным.
Безотлагательное возвращение созданного гением Маркса мощного духовного оружия его законным наследникам, овладение им, его обновление — вопрос жизни и смерти для современного коммунистического движения».
Под каждым словом этой цитаты я готов подписаться. К сожалению, к последующим тезисам это не относится. Сомнительные места в них я выделяю полужирным, чтобы несколько позднее разобрать подробнее.
Из тезиса №2:
«Противопоставление идеологии и строгой научной теории не является изобретением буржуазной пропаганды. Оно принадлежит Марксу и Энгельсу и образует стержневую линию их работы «Немецкая идеология». Теория строит объективную картину действительности. Идеология оценивает эту действительность с точки зрения того или иного общественного идеала или же рисует утопию, воплощающую этот идеал. Там, где начинается идеология, наука кончается. Так было всегда, во всей предшествующей истории духовной культуры.
Однако Ленин определил учение К. Маркса как уникальную целостность качественно нового типа: научную идеологию. Таким образом, в этом учении можно выделить как минимум две его составные части: коммунистическую теорию и идеологию. Что же объединяет вместе эти две ранее абсолютно несовместимые сущности, сплавляет их в «единый кусок стали»? Этим диалектическим посредником, сердцевиной учения К. Маркса служит основанное на материалистическом понимании истории учение о революционной миссии пролетариата. Именно благодаря такому опосредованию теоретический, объективный взгляд на будущее развитие общества, не теряя своей объективности, становится партийным взглядом с точки зрения вполне определенного общественного идеала, — в то время как сам этот идеал совлекается с небес утопии и обретает теоретически обоснованный путь и материальную силу для своего воплощения.
Но можно ли говорить здесь о трех, а не о двух частях учения Маркса? Разве коммунистическая теория, о которой идет речь, и марксово материалистическое понимание истории — не одно и то же?
Нет. речь идет о двух различных теориях, о теориях двух абсолютно различных типов исторического развития, более того — прямо противоположных его типов. Связь между ними, конечно, существует, но она может быть установлена лишь в рамках более широкого целого, объемлющего обе эти теории и диалектически снимающего противоречие между ними.
Так называемое «материалистическое понимание истории» является, по более точному выражению самого Маркса, лишь материалистическим пониманием «предыстории», теорией возникновения, развития и смены исторически конкретных форм частной собственности вплоть до высшей и последней — капитала.
Коммунистическая же теория, в отличие от этого, имеет совершенно иной характер, который с гениальной краткостью определен в «Манифесте»: «…коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности».
Именно эта теория, эта важнейшая часть наследия К. Маркса оказалась целиком утеряна современным коммунистическим движением, и подступы к ней наглухо заблокированы предрассудками и некритическими представлениями».
Из тезиса №3
«Принято считать, что частная собственность в странах реального социализма уже окончательно уничтожена. На самом деле, по Марксу, верно обратное: к ее подлинному уничтожению еще даже не приступали.
Свержение власти буржуазии и ее захват пролетариатом, как разъясняет «Манифест», еще не несет в себе ничего собственно коммунистического. Это лишь упразднение частной собственности в отличие от «действительного коммунистического действия» (К. Маркс), то есть уничтожения частной собственности, «овладения» ею, «обобществления на деле» (Ленин), для которого первое упразднение только создает предпосылку. Частная собственность есть конкретная совокупность всех производственных отношений общества, и ее уничтожение — исторически длительная, позитивная деятельность, имеющая объективную, весьма сложную структуру. Эту структуру невозможно нащупать эмпирически (Браво, Платонов! – В.Т.), с самого начала здесь необходима опора на Марксову теорию уничтожения частной собственности…
Современные общественные науки, пытающиеся возвести свое здание исключительно на фундаменте «материалистического понимания истории» (то есть теории развития предысторического, докоммунистического типа), так же неприложимы к современным практическим задачам, как палеонтология — к автомобилестроению. По существу, после Ленина в науку о строительстве коммунистического общества не было добавлено ни строчки.
Положения об «уничтожении частной собственности», «уничтожении производственных отношений» имеют простой, осязаемый смысл. Уничтожить то или иное производственное отношение означает заменить отношение между людьми в процессе производства отношением между неодушевленными элементами производительных сил. Такое «погружение» в производительные силы одного слоя производственных отношений за другим означает, с одной стороны, постепенное вытеснение людей из сферы производства, а с другой — качественное преобразование производительных сил, их превращение в своего рода искусственную природу, автономно, без участия человека в производстве обеспечивающую удовлетворение всех его материальных потребностей.
Уничтожение производственных отношений вовсе не означает уничтожения всякой деятельности во имя основания царства бездельников, — напротив, это есть превращение деятельности в подлинно человеческую, поскольку уничтожение производственных отношений только и открывает простор для отношений человеческих. Известная со времен Сократа совместная деятельность по постижению Истины, утверждению Блага, сотворению Прекрасного — это воистину «дьявольски серьезное дело» (Маркс), но это не есть производство (Опять же, браво, Платонов! – В.Т.).
В этом высокий гуманистический смысл борьбы коммунистов. Коммунизм, по Марксу, есть царство осознанной необходимости, эпоха, опосредующая царство естественной необходимости — человеческую предысторию, и царство свободы — эпоху Гуманизма».
«Материалистическое понимание предыстории лишь обосновывает неизбежность перехода к новому, коммунистическому типу развития, но на границе двух типов развития оно слагает свои полномочия».
Из тезиса №4
«Можно показать, что во всей системе современных «общественных наук» нет ничего, имеющего хотя бы отдаленное отношение к Марксовой теории уничтожения частной собственности, то есть подлинной коммунистической теории. Упреки в адрес общественных наук в том, что они плохо выполняют роль коммунистической теории, указующей путь практике, отражают непонимание их природы: они по своей сути вовсе не приспособлены и не могут иметь отношение к выполнению этой функции, хотя, как и всякая идеология, притязают на нее из лучших побуждений».
Из тезиса №5
«Вызывающая столько дебатов промежуточная фаза коммунизма, которая опосредует его первую и высшую фазы, действительно существует. Для Маркса это было очевидной истиной, иначе он назвал бы «высшую фазу» просто «второй». Диалектика вообще не допускает двухфазных процессов развития».
«На протяжении переходного периода (к социализму, — В.Т.) производственные отношения совершенствуют и развивают, в то время как с момента вступления в первую фазу коммунистической эпохи (по автору — в социализм, — В.Т.) их будут последовательно, шаг за шагом, уничтожать. Так, в соответствии с буквой и духом «Манифеста», с ними и надлежит поступать, ибо они образуют ткань уничтожаемой частной собственности, ибо по завершении коммунистической эпохи должна возникнуть ассоциация, в которой «свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех» и в которой людей не связывают между собой, помимо человеческих, никакие иные отношения».
«Коммунизм, по Марксу, — не способ производства, а целая историческая эпоха, сопоставимая не с капитализмом, а со всей завершаемой им эпохой предыстории. Каждая из трех фаз эпохи коммунизма, в свою очередь, включает в себя три способа производства — таков ее подлинный исторический масштаб».
Итак, резюмируем: «материалистическое понимание истории» (т.е. исторический материализм) не обеспечивает возможностей для теоретического прорыва в будущее, поскольку выработано на базе «предыстории», решающей задачу развития частной собственности, в отличие от коммунизма, решающего прямо противоположную задачу – ее уничтожения. Отсюда следует вывод автора: для коммунизма нужна новая теория, опирающаяся на марксово понимание проблемы уничтожения частной собственности, довольно качественно раскрытое автором. Но сам Платонов, как следует из содержания всей книги, создать ее не сумел. Причем, как ни парадоксально, при обосновании необходимости такой теории, он сплошь и рядом ссылается на работы Маркса, базирующиеся на историческом материализме. Уже поэтому данный вывод автора вызывает сомнения. Попробуем их разрешить.
Разрешение сомнений
Трактовка Платоновым исторического материализма настораживает еще до того, как начинаешь оценивать его доводы. Дело в том, что диалектика не допускает наличия в развитии столь крутых переломов. Не могут до социализма существовать одни законы диалектики, а после социализма – другие. Здесь очевидная ошибка автора, причем легко обнаруживаемая при анализе его посылок.
Во-первых, не верно, что «предыстория» занимается развитием частной собственности. Все виды собственности существовали уже во времена рабства: собственность на человека, на землю и на капитал, торговый и ростовщический. Платонов, кстати, это подтверждает. В седьмой части книги он пишет:
«Все развитые экономические формы, включая капитал, по выражению Маркса, уже существовали «в порах древних обществ».
Ну и как, ужель «предыстория» развивает собственность на человека? Или все же ее уничтожает? – Вопрос, очевидно, риторический.
Уничтожением частной собственности на человека «предыстория» занялась в конце рабовладельческого строя и завершила ее при переходе к капитализму. Уничтожение собственности на землю, начатое капитализмом, в России завершил социализм, но нельзя исключать, что в современных развитых странах эту свою миссию буржуазия все-таки доведет до логического завершения. Уничтожение капитала по Платонову происходит уже при капитализме, он даже утверждает, что капитализма сегодня уже не существует. С этим я категорически не согласен, и если привожу этот довод, то лишь для того, чтобы показать, что Платонов местами не в ладах даже с собственной логикой.
Не соответствует действительности и то, будто в отличие от «предыстории» коммунизм занимается уничтожением производственных отношений. Этим же самым занималась и «предыстория»: вначале уничтожила рабовладельческие производственные отношения, затем – феодальные. Теперь на повестке дня — ликвидация буржуазных производственных отношений.
Кстати, утверждение автора о том, что «уничтожить то или иное производственное отношение означает заменить отношение между людьми в процессе производства отношением между неодушевленными элементами производительных сил», явно не корректно. Как мы только что увидели, уничтожение тех или иных производственных отношений осуществляется путем замены их новыми производственными отношениями. Замена отношений между людьми в процессе производства отношением между неодушевленными элементами производительных сил, — это частный случай, уничтожающий последние производственные отношения.
Таким образом, посылка о том, что «предыстория» и коммунизм занимаются прямо противоположными вопросами, не подтверждается. Следовательно, нет никаких оснований и для отказа от материалистического понимания истории. Платонов сам себя лишил серьезнейшего методологического оружия – исторического материализма.
Впрочем, следует заметить, что автор в этом вопросе не вполне последователен. В первой части книги он основательно исследует очередность способов производства, пытаясь на основе изучения прошлого найти путь в будущее, то есть применяет на практике методы исторического материализма. Другое дело, что это не помогло ему найти подсказку для ответа на вопрос о том, что должны сделать коммунисты, чтобы избежать грядущей катастрофы. Но, может, не истмат в этом виноват?
Никто из тех, кто ломал голову над тем, как из составленной Платоновым очередности возникновения способов производства вывести практические рекомендации для коммунистов, ответа не нашел. Возможно, его просто нет. Во всяком случае, утверждение автора, что во всех выделяемых им фазах общественного развития, включая гуманизм, будет по три способа производства, явно надумано. Если при гуманизме, как следует из работы Платонова (и работ Маркса), человек уже исключен из производства, и производственных отношений не существует вообще, то способ производства измениться уже никак не может.
На мой взгляд, автор просто пошел не тем путем. Потратив много сил на изучение категории отчуждение, он не заметил главного: красной нитью через все работы Маркса проходит мысль: отчуждение или разделение труда. Вот, например, что пишет Маркс в «Немецкой идеологии»:
«И наконец, разделение труда дает нам сразу же первый пример того, что пока люди находятся в стихийно сложившемся обществе, пока, следовательно, существует разрыв между частным и общим интересом, пока, следовательно, разделение деятельности совершается не добровольно, а стихийно, — собственное деяние человека становится для него чуждой, противостоящей ему силой, которая угнетает его, вместо того, чтобы он господствовал над ней. Дело в том, что как только начинается разделение труда, у каждого появляется какой-нибудь определенный, исключительный круг деятельности, который ему навязывается и из которого он не может выйти: он охотник, рыбак или пастух, или же критический критик и должен оставаться таковым, если не хочет лишиться средств к жизни…
Это закрепление социальной деятельности, это консолидирование нашего собственного продукта в какую-то вещную силу, господствующую над нами, вышедшую из-под нашего контроля, идущую вразрез с нашими ожиданиями и сводящую на нет наши расчеты, является одним из главных моментов во всем предшествующем историческом развитии. Социальная сила, возникающая благодаря обусловленной разделением труда совместной деятельности различных индивидов, – эта социальная сила вследствие того, что сама совместная деятельность возникает не добровольно, а стихийно, представляется данным индивидам не как их собственная объединенная сила, а как некая чуждая, вне их стоящая власть, о происхождении и тенденциях развития которой они ничего не знают; они, следовательно, уже не могут господствовать над этой силой, – напротив, последняя проходит теперь ряд собственных фаз и ступеней развития, не только не зависящих от воли и поведения людей, а, наоборот, направляющих эту волю и это поведение» [2, т.1, 31-32].
Итак, разделение труда «один из главных моментов» отчуждения. Поэтому задача теоретиков, собирающихся покончить с этим отчуждением, состоит в поиске путей уничтожения разделения труда. Отметим, что полное уничтожение отчуждения (следовательно, и разделения труда) будет достигнуто, как совершенно верно указывает автор, лишь после уничтожения самого труда.
А что делать сейчас, когда до уничтожения труда еще очень и очень далеко? — Платонов практически вплотную приблизился к ответу:
«Маркс, помимо общего методологического каркаса для осуществления подобной работы оставил нам и ключ к последовательности этапов. В рукописях 1844 г. содержится гениальная догадка о том, что «снятие самоотчуждения проходит тот же путь, что и самоотчуждение».
Это означает, что практически задача уничтожения частной собственности заключается в овладении производственными отношениями – а тем самым в присвоении отчужденных производительных сил – в порядке, обратном тому, в котором происходило их отчуждение».
Это, между прочим, означает и то, что необходимо в обратном порядке пройти тот путь, по которому развивалось разделение труда.
Разумеется, из этого вовсе не следует, что надо создать некий реестр появления новых профессий в хронологическом порядке. Уже И.В. Сталин в работе «Экономические проблемы социализма в СССР», разбирая вопрос об уничтожении противоположности между городом и деревней, между умственным и физическим трудом, а также вопрос о ликвидации различий между ними, отмечал, что речь идет о ликвидации не всяких, а существенных различий. Так и в нашем случае речь должна идти об уничтожении не всякого (как мы уже выяснили, всякое разделение труда исчезнет лишь тогда, когда будет уничтожен труд), а существенного разделения труда. А последним по времени существенным разделением труда стало разделение на собственников средств производства и не-собственников, на тех, кто ответственен за развитие производительных сил и материально заинтересован в этом, и тех, кто представляет для собственников на тех или иных условиях свою рабочую силу, но в результатах материально не заинтересован.
А эта заинтересованность-незаинтересованность при капитализме определяется способом распределения жизненных средств по капиталу и по труду. Следовательно, весь вопрос сводится к созданию нового распределения, соединяющего рабочую силу с экономической заинтересованностью в развитии производства. А такая формулировка проблемы уже дает возможность решения, и даже если бы его не нашел сам Платонов, раньше или позже его нашли бы его последователи.
Литература
1. Платонов С. После коммунизма. Книга, не предназначенная для печати. М.,1989.
http://www.ckp.ru/biblio/p/platonov/ac/index_ac.htm
2. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд.2.
3. Ленин В.И.Полное собрание сочинений. Изд.5.
4. Сталин И.В. Cочинения. М.: Государственное издательство политической литературы, 1952.
5. Сидоров В.М. Особенности русской национальной демократии. Спецслужбы большевистской России: особенности 2 и 3.
