А.С.Мартынов — народоволец, социал-демократ, революционер
Сегодня имя Мартынова мало что говорит не только русским рабочим, но оно почти не известно и марксистам. О нем не пишут, с ним не спорят, он не является противовесом современным марксистским течениям, которые приобрели в России как будто другую конфигурацию. Спор идет между сторонниками товарного производства и его противниками, между марксистами и критическими марксистами, между большевиками и троцкистами. И как будто экономизм и меньшевизм остались далеко в прошлом.
И теперь почти никому не приходит в голову, что некоторые главные произведения Ленина направлены против Мартынова сначала сторонника экономизма, а потом меньшевика. Среди них «Что делать?», «Шаг вперед, два шага назад» и «Две тактики социал-демократии в демократической революции».
В свою очередь Мартынов не оставался в долгу. Его брошюра «Две диктатуры» еще в 1903 году сравнила Ленина и большевиков с якобинцами и оставила до сегодняшнего дня ожидание термидорианского переворота, когда более умеренное крыло пожрет детей революции. Это ожидание томило оппозицию внутри большевистской партии, этим ожиданием спекулировал Троцкий, объявляя термидором приход к власти Сталина. Термидор поминали и прорабы перестройки, пытаясь для начала отделить Сталина от Ленина.
В сторону, в наши дни не все знают что такое термидор. Великая Французская революция не только уничтожила монархию и переделила собственность в пользу третьего сословия, то есть буржуазии. Она решила рвать со старыми традициями, и объявив новую эру, ввела собственный календарь, месяцы которого не совпадали с прежними ни по дате, ни по названию. Год начинался 22 сентября месяцем сбора винограда — вандемьер. Одиннадцатый месяц этого календаря термидор — время жары — приходился на период с середины июля до середины августа. 9 термидора II года революции произошел переворот, в результате которого был арестован, а затем казнен Робеспьер и его сторонники, наиболее радикальные проводники революции — якобинцы. Позже слово термидор стало нарицательным, обозначающим контрреволюционный переворот, реакцию.
Мартынов же доказывал, что термидорианский переворот при условии захвата власти наиболее радикальными группами (якобинцами) — закономерен и неизбежен. И если многие другие идеи Мартынова по его же словам «моря не зажгли», то эта зажгла, и в современном марксизме до сих пор тлеют угольки мартыновщины.
Но в 1922 году сразу после объявления нэпа Александр Мартынов заявил, что у него больше нет разногласий с большевиками, был принят в РКП(б) и честно служил революции до своей смерти в 1935 году.
Кто-то считает, что сам этот факт и есть термидор, что это Сталин натащил в партию консервативных меньшевиков. Но Мартынова принимала еще ленинская партия с согласия Ильича. Да и нэп, как продуманное отступление без переворота, был идеей Ленина.
Кто-то и нынче считает, что Мартынов переметнулся, проявил слабость характера, трусость или на худой конец карьеризм. Однако даже беглое знакомство с его биографией показывает нам бесстрашного революционера. Два года одиночной камеры, десять лет ссылки на Колыму и в Якутию, еще тюрьмы в ходе революции 1905 года, и только потом эмиграция, из которой он смог вернуться только в 1917 году. В революции он не был на стороне большевиков, но и из страны не убежал, как многие другие меньшевики. Значит причина не в трусости или карьеризме.
На мой взгляд, судьба Мартынова является отражением развития революционного сознания прогрессивной интеллигенции России.
Он начинал как народник и осуществлял свое хождение в народ, когда его едва не утопили крестьяне за недоброе упоминание царя. Естественно, он скоро стал членом террористической Народной Воли. Вскоре арест, тюрьма и долгая ссылка, из которой Мартынов вернулся уже в другую Россию, где развивался капитализм и набирало силу рабочее движение. Он уже не обнаружил старое движение народников, а его наследники эсеры еще не оформились в партию. Зато дело шло к созданию РСДРП.
Путь к марксизму был открыт, но как новообращенный социал-демократ Мартынов многое воспринимал догматически. Так догматически на Россию смотрело сначала движение экономизма, а затем меньшевики. И те и другие воспринимали революцию как стихию, приписывая рабочему классу бессознательное усвоение коммунистических идей. Мысль Ленина о том, что рабочее движение и марксистскую теорию необходимо соединить, воспринималась им как заговорщическая, не марксистская.
Только события Октября и тот факт, что рабочие выбрали большевиков, не сразу, мучительно смогли убедить Мартынова в правоте Ленина.
Другими словами, революция не только ломает старый уклад и отношения собственности, для многих честных людей она — трудное «хождение по мукам». Хотя бы поэтому стоит помнить и о судьбе революционера Мартынова…
