Божественный «Прорыв»

Перекрестясь, и в омут. Пожалуй, только так можно охарактеризовать некоторые теоретические прорывы журнала «Прорыв». И хотя от бога небесного они публично отказываются, то земных плодят каждым новым публицистическим опусом.

Десять лет назад «Прорыв» начал благородную борьбу с экономизмом. И все это время болтается между партиями, ни свою не создает, ни другим покоя не дает. Это на три года больше аналогичной подвешенности другого межпартийца — Троцкого. Но если долго бороться с экономизмом, сам ударяешься в экономизм, потому что так долго находиться вне партии коммунисту нельзя; без связи с движением и классом любая коммунистическая группа либо подчиняется стихии, либо теряет материалистическое понимание действительности. Это и произошло с Подгузовым, журналом и группой их поклонников. Материалистическое понимание улетучилось, а собственная мысль стала «истиной», такой же непогрешимой как слово Папы Римского.

Впрочем оставим лирику. К делу.

Много раз садился я написать о «Прорыве», но заедала текучка и прямого повода не было. А теперь литературный факт — Подгузов и К° решили обрушить обвинение в экономизме на тов. Косова за его очерк «Размышления большевика…» Конечно, можно было бы просто ответить, отметая каждое обвинение по отдельности. Но такой ответ можно дать товарищам, то есть сторонникам марксизма-ленинизма. Однако, «Прорыв» прорвался так далеко в идеализм, что наш ответ там некому услышать, поэтому это не ответ, а критика, хотя рассматривается только рецензия на «Размышления…». Но ее достаточно.

Сама рецензия: «Современная редакция экономизма или как тормозить строительство коммунизма». И я оставлю без комментариев тексты в социалках, так как товарищ Косов уже отвечал на них. Что же касается экономизма, то как видите во втором абзаце этого текста я это обвинение вернул самому автору. Теперь обосную.

Как известно, направление экономизма на заре русской социал-демократии стремилось отказаться от политической борьбы рабочих в пользу экономической. Но не это был главный грех, в котором Ленин обвинил экономизм. Они ведь не отрицали политическую борьбу в будущем, а считали, что рабочий класс для нее не созрел, и что его может подготовить и организовать экономическая борьба. Ссылаясь на условия, сторонники экономизма разработали теорию стадий и представляли развитие социал-демократии в рамках этой теории. Если на повестке дня экономическая борьба рабочих, то нужно поощрять рабочих к ней и организовывать для нее. Разумеется, основываясь на такой тактике, это течение не спешило с созданием боевой партии, рассматривала ее как сумму местных кружков с местными задачами.

В наши дни беспартийный коллега Подгузов бросает упрек активнейшему партийному большевику товарищу Косову за то, что в своем очерке он пишет о роли партии не в начале очерка, а в конце и мало. Я пока не буду здесь останавливаться на логике божественного «Прорыва», просто укажу, что эта логика соответствует божественности. Субъективное должно быть вначале, а объективного можно и не писать. Важнее, что такой упрек пытаются составить люди, которые в течение десяти лет свою боевую партию не создавали, а партиям, которые могут стать таковыми пытались поставить теоретические палки в колеса, то есть хотя бы отвлекали на подобную перепалку с «Прорывом». Другими словами вели глубоко продуманную, последовательную антипартийную работу, что и является основным признаком экономизма.

Но разумеется, экономизм Подгузова и К° имеет своеобразный характер. Он вывернут наизнанку. Экономизм начала XX века — ожидание условий для вовлечения рабочих в политическую деятельность, экономизм прорывовцев — ожидание гения. Об этом коллега Подгузов не преминул сообщить:

«<…> если рабочих возглавит партия большевиков под управлением гения».

Обычный экономизм представляет собой вульгарный материализм, а вывернутый наизнанку, божественный, — вульгарный идеализм. Крайности сошлись на вульгарном, что не удивляет.

Как же люди, как будто изучавшие Маркса, ссылающиеся на известные тексты, приводящие цитаты и формулы из «Капитала», оказались одновременно идеалистами? Мне не пришлось ворошить архивы журнала, чтобы понять это. Коллега Подгузов подкинул объяснение прямо в рецензии. Вот оно:

«Косов не понимает, что все формы стоимости являются производными от меновой стоимости. Любой обмен товара на товар, как и обмен товара на купюры, есть акт меновой стоимости, поскольку выражен в определенных пропорциях обмениваемого материала».

Как раз, тов. Косов, утверждающий, что меновая стоимость есть форма стоимости, — прав, а Подгузов — нет. Тут придется процитировать «Капитал» и не второй том, о котором почему-то подумал коллега, а самое начало первого. Итак:

«<…> меновая стоимость вообще может быть лишь способом выражения, лишь «формой проявления» какого-то отличного от нее содержания [Выделил я, Э.Н.]». (Маркс К, Энгельс Ф. Соч. — Т.23, С.45)

То есть меновая стоимость является «формой проявления» чего-то другого. Это другое — товарная стоимость или просто стоимость:

«Все эти вещи представляют собой теперь лишь выражения того, что в их производстве затрачена человеческая рабочая сила, накоплен человеческий труд. Как кристаллы этой общей им всем общественной субстанции, они суть стоимости — товарные стоимости». [Т.23, С.46]

Это подтверждается прямым утверждением Маркса:

«Таким образом, то общее, что выражается в меновом отношении, или меновой стоимости товаров, и есть их стоимость». [Т.23, С.47]

Другими словами стоимость возникает не потому, что книгу «Капитал» кто-то поменял на водку, а потому что и книга и водка были кем-то произведены, и поэтому могут быть обменены. Коллега Подгузов взял и выкинул из марксизма его важнейшее содержание — трудовую теорию стоимости, подставив вместо него форму.

Да как же он читает? У Косова увидел материал из второго тома «Капитала», а его там и близко не было, у Маркса не обнаружил самого важного. Но внимательное прочтение рецензии дает ответ — «в начале было слово». Обратите внимание как старательно Подгузов и К° изобретают слова, как изобретательно они стремятся перенаделить термины новым волюнтаристским значением. Иногда это стремление выглядит шизофреничным, потому что производит наивно буквальные соединения. Например, такое: экономизм — экономисты — отмена экономики.

Тут не обойтись без прямого цитирования. Подгузов пишет.

«Коммунистическое — противоположно экономическому. Строительство коммунизма и есть путь преодоления всего антинаучного, что содержится в политической экономии. Первая фаза коммунизма — это форма движения от экономических к антиэкономическим отношениям».

Понятно, что наш коллега чувствует шаткость своей позиции, ведь Маркс, Ленин и Сталин все-таки писали об экономике, и частью теории научного коммунизма является учение о социально-экономических формациях, одной из которых является коммунизм. Поэтому Подгузов идет на еще одно «словесное» доказательство, напоминая, что «Капитал» имеет подзаголовок «Критика политической экономии». И здесь опять придание нового или другого значения слову. Есть обыденное употребление слова критика в значении отрицание. Есть научное — в значении анализ и оценка события, книги, теории. И Подгузов с легким сердцем отменяет научное значение слова «критика» в подзаголовке Маркса. И тем самым отменяет политическую экономию.

Таким образом, мы видим, что обвинения товарищу Косову в том, что он ставит некую логику впереди развития, тоже возвращаются самому «Прорыву», который не просто логику ставит впереди развития, а прямо — словообразование, некие концепции существующие лично в голове Подгузова и его друзей. Разумеется, заданный выше вопрос: «Да как же он читает?» — здесь и получает свое решение. Концепция в голове, существующая раньше фактов и раньше понимания чужих мыслей, искажает и книги, и факты. Не Подгузов владеет концепцией, а она им, как и всегда бывает при идеализме, который не требует анализа, а только веры в определенный набор принципов, который, как правило, уже не меняется. Когда бог создан, человеку трудно с ним состязаться, божественный «Прорыв» соотносится с идеями, и по этой причине не может критически анализировать собственные взгляды. Стихийные, не подверженные собственной критике взгляды очень быстро превращаются в гремучую смесь пролетарского с буржуазным, то есть в политическое мещанство, напыщенно поучающее всех и конечно же обладающее истиной в последней инстанции.

В рецензии рассыпано еще множество идеалистических выводов. Например, абсолютные законы, теория финансового капитала, где вместо финансового подставлен банковский, рациональность первобытных «коммунистов», капитализм, как только мошенничество, представление о деньгах и капитале. Эти моменты можно жевать и пережевывать, убиваясь по поводу глупости оппонента, но стоит ли, если природа их происхождения уже открыта.

Каждый из названных ошибочных выводов «Прорыва» заслуживает как минимум отдельной статьи уже вне этой полемики и вне критики самого «Прорыва», потому что заблуждения такого рода симтоматичны и рождаются не только в одной ревизионистской голове. И по возможности и я, и Косов, и другие большевики будем возвращаться к ним, писать теоретические статьи. Но нужно понимать, что в отличие от «Прорыва», занятого ожиданием гения, мы заняты и текущей, современной политической борьбой, следовательно, не можем пребывать в полемике неограниченное количество времени. А оно, как известно, единственное подлинное богатство человека.