Община или общество

Один хитроумный армянский националист доказывает, что Христос армянин, потому что говорил на арамейском языке. Когда такие мудрости встречаются неармянскому читателю, они конечно ничего кроме смеха не вызывают. Странно, но конференция Фонда рабочей академии, которая предоставила трибуну профессорам и вождям рабочих партий, уподобилась хитроумному армянину.

Основной докладчик Казенов даже озаглавил свое выступление «Производственные общины как источник власти Советов». Уже одно название своей реакционной тягой к народничеству должно бы было насторожить таких умных марксистов как Попов и Тюлькин. Не насторожило. Скушали и название и «арамейский язык».

Не верится?.. Что ж!.. Логика Казенова проста. Коммуна в переводе на русский язык обозначает община. Парижская коммуна была первым государством диктатуры пролетариата. Советы должны были иметь какую-то предпосылку внизу. Такой предпосылкой была производственная община. Английская профессиональная корпорация равна российским производственным советам, которые легли в основу первых Советов революции 1905 года. И т. д.

Раз Фонд рабочeй академии не отверг это «научное открытие» профессора Казенова, придется потратить некоторое время и поиграть в слова. Итак. Коммуна — действительно община. В средние века коммунами назывались городские общины в некоторых европейских государствах, прежде всего во Франции. А что же такое община? Даже в современном учебнике для 5 (!) класса по истории есть вопрос школьникам. «В выражении родовая община, что показывает слово община?» Пятерку ставят за ответ: «Община обозначает, что всем членам рода принадлежит общая собственность на орудия труда, жилище, продукты охоты и собирательства».

Стало быть школьники пока еще совсем далекие от марксизма правильный ответ знают. А товарищ Казенов? Сейчас выясним.

Городские общины — коммуны — имели общую собственность, прежде всего все то, что связано с коммунальным хозяйством: отхожие места, общие здания для ведения городских дел, общие места для торговли и т. д. В XII — XIII веках произошли так называемые коммунальные революции, которые в некоторых случаях были успешными и освободили городские общины от власти землевладельцев-феодалов. В русской истории ярким примером такой свободной городской коммуны была Новгородская республика. Но особенно заметными коммунальные революции были на территории Франции и Италии. Достаточно вспомнить Венецию и Флоренцию. Коммуной был и Париж.

С того времени, любые городские выступления во Франции, а по инерции и во всей Европе, стали ассоциироваться с коммунальными революциями. Так через несколько веков первая социалистическая революция в Париже и получила название Парижской Коммуны. Но нужно еще помнить, что в 1870 году эту революцию вел французский пролетариат. Пролетариат в буржуазную эпоху — это такой класс, которому «нечего терять, кроме своих цепей». Очевидно, что в Париже, несмотря на название, Коммуне не предшествовала община рабочих, потому что у рабочих не было никакой собственности — ни частной, ни общественной. Общественная собственность появилась лишь после захвата Парижа и провозглашения Коммуны.

Хорошо. Тогда рабочие корпорации в Англии, в которые пролетариат должен объединиться первоначально. Да, безусловно, корпорации тоже берут свое название из эпохи коммунальных революций. Другое название средневековых корпораций по профессиям — цеха. И в этом своем значении корпорации еще дальше стоят от коммуны и общины. Да, корпорации были внутри городской коммуны, но они объединяли ремесленников, имеющих частную собственность, для того, чтобы регулировать рынок, а не как форма объединения этой собственности. Когда английские рабочие начали объединяться в корпорации, они тоже взяли за основу принцип объединения по профессии и тоже воздействовали на рынок рабочей силы. Но разве это общины? Может быть в корпорациях были объединены рабы или заемные рабочие, как форма собственности корпораций? Нет же — это добровольное общественное объединение, но уже никак не община.

Теперь о русских рабочих перед революцией 1905 года. Может быть русские рабочие были какие-то особенные и имели общинную собственность? В Москве, Петербурге и Иваново-Вознесенске не имели. А там, где пролетарии одновременно совмещали роль наемных рабочих и крестьян-общинников, например, в Ижевске, часть рабочих, наоборот, в Гражданскую войну поддержала Колчака.

Казенова поддерживает лишь смешная попытка Шабусова представить производственные общины в России, как дань традиции, как сравнительно недавний отрыв от крестьянской почвы. Но это все слова и идеалистическое теоретизирование, попытка натянуть любимые детские штаны на взрослую попу.

Итак, товарищ профессор, вам жирная полновесная двойка по курсу истории 5 класса! И вы хотите на основании народнической теории примазанной соплями «арамейского языка» к проблеме возникновения Советов убедить рабочий класс, что большевики в эпоху победившего социализма были глупее вас? Что в 1936 году была совершена ошибка, о которой кроме Троцкого, Тюлькина, Попова и Казенова никто не догадался?

Меня поражает на самом деле не столько эта наивная игра словами, сколько болезненное пристрастие русской левой профессуры до сегодняшнего дня преклоняться перед общиной, которая в своем русском историческом воплощении умерла в прошлом веке.

Все столкновения и большевиков, и либералов с проявлениями общинности в СССР и РФ, все попытки заигрывать с ней, возрождать, использовать для построения коммунизма или капитализма привели лишь к негативным результатам. Общинники Урала ушли с белогвардейцами, общинники Тамбова воевали с Советской властью долее других.

Национальные общины поставили в тупик даже окрепшее Советское государство и привели к необходимости выселения целых народов в период Великой Отечественной войны. Общинная круговая порука сломала механизмы диктатуры пролетариата, произвела на свет такие мрачные вещи как армейскую дедовщину, воровской «общак», семейные связи чиновников и многое другое. Следовательно, сама история перечеркнула надежды Маркса, пробужденные письмами Засулич, (Маркс К. Наброски ответа на письмо В.И.Засулич // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. Соч. — М.: Политиздат, 1961. — Т.19, С.400 — 421) и марксист должен не полагаться на общинное сознание, а разрушать его, как наиболее реакционное.

Но даже, если на секунду предположить, что Советы 1905 года возникли из производственной общины, то где сегодня ученые из Фонда рабочей академии собираются такие общины найти? От общины на большей территории РФ можно найти разве только следы, и все эти следы ведут не на производство, а в клановые структуры бюрократии. Кроме того, есть реакционные тейпы на Северном Кавказе и диаспоры тех или иных приехавших на заработки национальностей.

Если следовать за исторической логикой Казенова, напрашивается плачевный вывод: в связи с тем, что экономические корни общинной жизни в РФ разрушены уже в период построения социализма, для возрождения Советской власти нет никаких перспектив. Более того, таких перспектив нет ни в одной части мира, где капитализм развился наиболее полным образом. Да и Маркс со своими теориями революционности рабочего класса «ошибся», рабочий класс мог быть революционным только на самых ранних стадиях капитализма, пока сохранял хоть какую-то общинную традицию…

Я намеренно выстроил абсурдную логику предыдущего абзаца, чтобы абсурд «производственной общины» Казенова стал наиболее выпуклым.

Так почему же образованные марксисты Фонда рабочей академии «проглотили» общинную мистику основного докладчика и не показали даже грамма сомнения по поводу «производственной общины»? Ответ на этот вопрос дает анализ содержания конференции «Перспективы возрождения Советской власти в России». Почти все выступающие исходили из тезиса, что организация Советов на основе выборов на производстве, является их сущностным признаком.

Уже сама такая постановка вопроса убивает диалектику в самом зародыше и требует для своего утверждения поиска «вечных и незыблемых законов общественного развития», которые, конечно, должны иметь такое же незыблемое основание в самой «природе» рабочего класса. Ну а товарищ Казенов эту «природу» открыл… Сомнительную «природу», зыбкую, но для начала, для неопытных марксистов — вполне годный «продукт».

Если товарищи ученые прикрыли подлинную сущность Советов их формальным признаком, придется выполнить эту работу вместо дипломированных марксистов и даже вопреки их.

Советы возникли на пике революции 1905 года, как органы руководства забастовками. В некотором роде их появление стимулировала власть и буржуазия, так как заводчики не хотели вести разговор с толпой и потребовали для переговоров уполномоченных. Институт уполномоченных рабочих в периоды нарастания рабочего движения уже возникал на фабриках России за несколько лет до революции. Всеобщие забастовки привели к тому, что заводские забастовочные комитеты делегировали своих членов в общегородскую организацию (Совет).

Все это рассказано и у Казенова, и у Тюлькина, и у Попова. Тут не возникает никаких возражений. Все акценты расставила сама история. Так же верно, что в Иваново-Вознесенске рабочие выставили сначала только экономические требования и только потом под влиянием представителей политических партий эти требования были расширены до политических.

Верно и то, что забастовочные комитеты, как институт уполномоченных возникали и далее, что они были основой Советов в революциях 1917 года, а затем постепенно слились с профсоюзами и сошли на нет.

Но по существу все эти процессы ничуть еще не раскрывают сущность Советов. У непосвященного читателя остается иллюзия, что весь завод, вся фабрика собиралась на голосование, чтобы создать эдакое подобие рабочего парламента, который от парламента отличается лишь тем, что его члены продолжают работать, что Совет совмещает законодательную, исполнительную и судебную власть, привязан к выборам на предприятии и т. д.

Однако главным в Совете был не просто принцип классового образования, так бы он остался только формой объединения профсоюзов. Главным стало то, что определило судьбу Советов в Октябрьской революции, и это политическая направленность, политический выбор рабочего класса.

Тут есть смысл вспомнить, что Парижская Коммуна выросла не из экономических требований, хотя экономическая нужда в осажденном пруссаками Париже была высокой. Первой причиной ее возникновения все-таки была политическая нужда противостояния врагам французской нации, тем кто предал обороняющийся город, тем кто на этом фоне потребовал разоружения Национальной Гвардии.

Стоит заметить в скобках, что сама Национальная Гвардия была школой самосознания для парижского пролетариата, который впервые самостоятельно взял на себя роль защитника города сначала в войне между Францией и Пруссией, потом защитника демократической революции и уже на ее вершине — творца пролетарской революции.

И если рассмотреть дальнейший ход революции, то она, прежде всего, подчинилась решениям Центрального Комитета Национальной Гвардии. И, можно сказать, именно гвардия выполняла в тот момент роль большевистской партии, которая затем проявилась в нашей революции. И в данном случае выборы проведенные по территориальным округам настолько же четко обеспечили преобладание рабочих и сочувствующих рабочим в коммуне, как и выборы по производственным единицам в России.

Т.е. важно было не как формально выбирали, а как выдвигали, что обеспечивало вооруженную силу, что отталкивало буржуазию от руководства. Факторами диктатуры рабочего класса, следовательно, были Национальная Гвардия, опасность гражданской войны, отсутствие денежных стимулов, революционный подъем рабочего класса Парижа, мирный нейтралитет мелкой и средней буржуазии и прямая ответственность за принимаемые решения.

В случае с Парижской Коммуной трудно сказать о том как развивалась бы ее история, если не «бы». Но история знает случай Кубинской революции, где вооруженные отряды рабочих и крестьян сначала обеспечили победу пролетариата, а потом лидеры партизанской борьбы перешли на позиции марксизма и обеспечили партийное руководство.

Таким образом, диктатуру пролетариата обеспечивает ясная политическая направленность государственного органа власти. Эта направленность совершенно четко создает условия отбора участников этого органа. В свою очередь форму такого отбора диктует конкретная историческая ситуация, которая связана с техническими возможностями, связью и расстояниями, классовым и сословным составом общества, национальными традициями, степенью угнетения пролетариата и аграриев, образованием и т. д.

К содержанию >>> Дальше >>>