Вы не поверите, но партийная фракция — это диктатура. Это всегда попытка заставить партию делать что-то не по Уставу, а «по правде». И даже не буду отрицать, что фракция теоретически в определенный момент может нести правду. Однако, если она сломает партию один раз, то больше не останется механизма ни для единства действий, ни для поиска истины. Фракция — это мелковождизм.
Демократический централизм предполагает любую дискуссию и любую агитацию до принятия решений, и общее подчинение партии решениям принятым в рамках Устава. Фракция возникает в тот момент, когда некто или какая-то группа решает, что принятое решение неправильное и начинает против него организованную внутри партии борьбу.
Решения принимаются на основании теории, идеологии, текущих потребностей, важных событий, а проверяются только практикой, то есть только в каком-то близком или далеком будущем.
Естественно, здоровая партия в силах скорректировать ошибочные решения, в силах признавать ошибки. Но фракция не ждет практической проверки, она сразу считает решения неправильными, сразу саботирует их практическими действиями, осуществляет провокации, тормозит деятельность и т. д. Без фракции мы можем проверить правильность своих действий. При засилии фракционности мы вынуждены подчинять действия бесконечной дискуссии.
Еще один важный момент. Грамотный партийный работник может предвидеть те или иные неправильные стороны решения. Но он не будет его саботировать, он будет его выполнять и, используя свои знания, постарается даже из плохих предпосылок получить наилучший результат. Кроме того, ведь даже и в этом случае он не может быть до конца уверен в правильности своих теоретических предположений. Повторю, что теория подтверждается практикой и иного варианта нет. Тем не менее, встречая трудности исполнения, такой работник обязательно будет показывать эти трудности партии, добиваясь коррекции на следующем этапе, когда уже и партия будет видеть практические результаты. И такого рода работа — нормальный процесс, который сохраняет доверие партии к самой себе и к выбранным ею управляющим органам. Без такого доверия партия не может существовать, она обязательно распадется, что мы и видим уже много лет с неудивительным постоянством.
В периоды относительно спокойной работы, когда развитие исторических событий не позволяет партии ускорять свои собственные действия, споры и фракции возникают редко. Обычно общественные события или новые организационные вызовы вызывают новую борьбу даже в устоявшихся политических организмах. Дело в том, что спокойное развитие рождает традиционализм, устойчивую веру в ту или иную форму деятельности. Традиционализм возникает и при успешной работе, и при политическом застое, и даже при политическом умирании, если оно медленное.
Вот это последнее характерно для современных рабочих коммунистических партий. Чтобы понять, что делать, нужно сначала признать этот факт умирания. Вместо этого — либо вялое ожидание подъема, либо поддержка чего-нибудь крупного, но не нашего: КПРФ, запрещенного Навального, чего-нибудь. И, конечно, пришло время для изменений. Вот эти попытки изменения, особенно, когда их проявляет вся партия и приводят к возникновению фракций. То есть остаются люди, не готовые к партийному движению, привыкшие питаться традициями, воспоминаниями, старыми заслугами.
Есть ли в этом классовый момент? Есть. Это непосредственное влияние буржуазной реакции на рабочий класс. То есть пока еще фракционность, вождизм и прочие признаки оппортунизма не переросли в прямой оппортунизм, в прямую поддержку буржуазии. Пока это еще уклоны в самом рабочем коммунистическом движении.
Выход тут всегда один: последовательное соблюдение принципов демократического централизма, обязательное подчинение коммунистов любого уровня принятым решениям партии. Проверка решений их исполнением, а не спорами, предшествующими исполнению.
