Как Каутский переписывал Маркса
Первоначально эта статья задумывалась, как ответ на некоторые сочинения современных меньшевиков, т. е. прямых последователей Каутского. Но более глубокий анализ показал, что сами-то меньшевики вполне обойдутся без Каутского, их современная позиция держится не столько на марксизме, сколько на критической философии, с которой Маркс воевал. И, следовательно, можно даже предположить, что писатели меньшевистского направления с легкостью примут мои заметки о Каутском, хотя бы в тех местах, где речь идет не о классовой позиции, а о фактах прямого подлога и вранья.
Речь скорее должна идти о тех «русских мальчиках», которые считают себя коммунистами, но, при этом, еще на рубеже 80-90-х годов XX века где-то вольно, где-то невольно вступили на ту же тупиковую тропу, с пропастью в конце, в которую упала вся «марксистская идеология» бывшего камрада Каутского. Можно было бы посетовать на плохое образование «русских мальчиков», что в период марксистского становления они в первую голову прочли «Анти-Дюринг», во вторую — ленинское «Завещание», а в третью — начали читать Троцкого, Каутского и компанию, или, что еще хуже, современную публицистику про них. Но проблема — не в образовании, а в том, что читательский интерес определяла особая классовая позиция умирающей интеллигенции, судьба которой определялась превращением основной ее массы в новый отряд пролетариата. И эта судьба толкала интеллигенцию к борьбе за сохранение своей прежней средневековой ремесленной жизни, т. е. в реакционном направлении. [1]
Реакционная борьба вращается вокруг старых ошибок, базируется на сомнительном предположении, будто где-то на заре пролетарской революции были упущены правильные альтернативы. В качестве одной из таких альтернатив сознательно и бессознательно используются аргументы Каутского. Когда это делается сознательно, ссылаются на то, что последний является прямым учеником Энгельса, настоящим марксистом, который продолжил подлинную линию, тогда как Ленин и большевики позицию Маркса исказили.
Собственно, как уже сказано выше, разговор и начался с такой постановки вопроса социал-демократом Мальцевым. Доверие к тому, что Каутский марксист у современных социалистов настолько высокое, что даже первая фраза в статье опирается только на Каутского, но с ключевым сочетанием «обычно марксисты». Речь идет о введении терминологии политической и социальной революции.
«Термин «революция» в марксизме обычно понимается в двух смыслах — политическая революция (вооруженное восстание) и социальная революция. Далее мы под революцией будем понимать именно политическую революцию, т. е. вооруженное восстание, в отличие от реформы, опирающейся на имеющуюся политическую систему при действиях по преобразованию общества. Там же, где речь зайдет о революции социальной, которая не обязательно вызывается вооруженной революцией, а может быть следствием и мирной реформы, мы будем это специально оговаривать». [2]
Каутский действительно вводит эту терминологию. [3] Но это делает он один. Маркс употребляет термин политическая революция только один раз и только для того, чтобы сделать противоположный вывод.
«<…>антагонизм между пролетариатом и буржуазией останется борьбой класса против класса, борьбой, которая, будучи доведена до высшей степени своего напряжения, представляет собой полную революцию.
<…>
Не говорите, что социальное движение исключает политическое движение. Никогда не бывает политического движения, которое не было бы в то же время и социальным. Только при таком порядке вещей, когда не будет больше классов и классового антагонизма, социальные эволюции перестанут быть политическими революциями». [4]
Можно, конечно, предположить, что Каутский на каком-то уровне своего марксистского развития вводит дополнительную терминологию, не противореча марксизму. Но вот именно тут возникает главный вопрос. А действительно ли он бережно пронес наследство Маркса и Энгельса, действительно ли делал последовательные выводы, не пытаясь фальсифицировать, обмануть?
Увы, это не так.
Марксисты помнят спор Ленина с Каутским о демократии. И я на нем останавливаться не буду. Главным остается следующее. Ленин, опираясь на Маркса, доказывал, что революция полностью ломает старое буржуазное государство и заново строит государство диктатуры пролетариата. Каутский, тоже, ссылаясь на Маркса, доказывал, что пролетариат должен овладеть буржуазным демократическим государством, и развивая демократию построить социализм. В воздухе висит, как Каутский нашел подходящие высказывания у Маркса?
А вот соответствующая фраза, в таком виде, как цитирует Каутский.
«<…> которые видят в демократической республике тысячелетнее царство и не имеют представления о том, что как раз при этой последней бюрократической форме буржуазного общества классовая борьба найдет окончательное завершение («Neue Zeit», IX, I, S. 573), что разумеется предполагает необходимость овладеть этой последней формой государства <курсив мой, Э.Н.>, а не уничтожить ее». [5]
Многим покажется странным такое высказывание классика, но это известная работа — «Критика готской программы». Однако прошу обратить внимание на ссылку которую дал Каутский — «Neue Zeit», IX, I, S. 573. В следующих статьях я покажу, что это не единственный казус связанный с этим изданием немецких социал-демократов. Теперь же есть необходимость привести подлинное высказывание Маркса.
«Даже вульгарная демократия, которая в демократической республике видит осуществление царства божия на земле и совсем не подозревает, что именно в этой последней государственной форме буржуазного общества классовая борьба и должна быть окончательно решена оружием <курсив мой, Э.Н.>». [6]
В примечании к публикации, легко увидеть, что:
«Энгельсу пришлось при опубликовании «Критики Готской программы» согласиться на смягчение некоторых наиболее резких мест. В настоящем издании документ печатается в точном соответствии с рукописью Маркса». [7]
Может быть Каутский просто не знал первоисточник и, следовательно, добросовестно заблуждался? Но вот что обнаруживается из переписки Энгельса с нашим героем.
«Я вычеркнул и изменил все, против чего ты и Диц возражали, и если бы Диц отметил еще больше мест, я и тут был бы по возможности сговорчив; мою сговорчивость я вам всегда доказывал на деле. Но что касается главного, то моим долгом было опубликовать эту рукопись <…>
Поистине великолепно, что внутри фракции раздались голоса с требованием установить цензуру над «Neue Zeit». Что это — призрак диктатуры фракции времен исключительного закона (диктатуры, которая была тогда необходима и превосходно проводилась) или это воспоминания о былой строгой организации фон Швейцера? Это в самом деле блестящая мысль — после освобождения немецкой социалистической науки от бисмарковского закона против социалистов подчинить ее новому закону против социалистов, который сами социал- демократические партийные органы должны сфабриковать и проводить в жизнь». [8]
Вот теперь мы узнаем, что это Каутский и Диц (Бернштейн) под предлогом опасений перед восстановлением исключительного закона против социалистов явились цензорами «Критики готской программы», и, конечно, знали ее подлинное содержание. Сначала сам исправил, а потом на себя и сослался, но автором-то числился Маркс! Вот так создавались фальшивые авторитеты героев социалистического интернационала.
После такого открытия нужно бы проверять все цитаты, которыми оперирует несостоявшийся камрад Каутский. Но в настоящий момент, я не располагаю временем для такой гигантской работы, тем более, что дальнейший ход исследования показывает и другие способы фальсификации, которыми он охотно пользовался, что окончательно вычеркивает его из списка честных ученых и, что само собой разумеется из списка марксистов.
Сам же Маркс все-таки писал в «Критике готской программы»:
«Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата». [9]
Эта фраза не подверглась цензуре и поэтому Каутский должен оговориться отдельно:
«<…>ссылаются часто на слова Маркса о диктатуре пролетариата, которые он — обронил случайно <Курсив мой, Э.Н.>, не пояснив при этом, какой государственный строй он предполагал при такой политической ситуации».[10]
Но как может быть случайной мысль, которую Маркс впервые опубликовал в 1850 году в своем первом анализе, сделанном уже на основе исторического материализма, т. е. в «Классовой борьбе во Франции с 1848 по 1850 г.».
«<…> социализм есть объявление непрерывной революции, классовая диктатура пролетариата как необходимая ступень к уничтожению классовых различий вообще…» [11]
Как может быть случайной мысль, которую Маркс считал своей главной заслугой?
«Что касается меня, то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собой. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата <Курсив мой, Э.Н.>, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов». [12]
И снова можно предположить, что один из главных претендентов на наследие марксизма не знаком с некоторыми письмами своего учителя. Но Каутский точно знаком с «Гражданской войной во Франции. Он приводит большой кусок из этой работы, начиная со слов:
«Но рабочий класс не может просто овладеть готовой государственной машиной и пустить ее в ход для своих собственных целей.
Централизованная государственная власть с ее вездесущими органами: постоянной армией, полицией, бюрократией, духовенством и судейским сословием». [13]
И здесь мы видим следующий метод фальсификации, более тонкий. Каутский «не замечает», что Маркс как раз здесь и дает полное свое представление о содержании диктатуры пролетариата, и дает свой комментарий.
«Как мы видим, Маркс снова подчеркивает здесь, что ближайшей практической целью пролетариата является не уничтожение государства, но замена военно-бюрократической монархии действительно демократической республикой.
Но при этом Маркс постоянно подчеркивает характер государства, как орудия классового господства, имея в виду в вышеприведенной цитате, разумеется, лишь централизованное военно полицейское государство». [14]
Чтобы было окончательно понятно, подчеркиваю особый эмоциональный момент комментария — Маркс имеет ввиду «разумеется, лишь централизованное военно полицейское государство». Т.е. вся ценность Парижской коммуны в том, что она пыталась заменить империю Луи Бонапарта демократией. Разве?.. Но почему тогда демократия Тьера расправилась с коммунарами у стены кладбища Пер-Лашез? Стало быть и в этом вопросе Каутский наврал.
Но, видимо, чувствуя слабость своей позиции, он решает поиграть «марксистскими» мускулами по отношению к большевикам. И в этой игре создает еще один способ обмана. Он набрасывается на Бухарина. Точнее, Бухарин в своей давней разбросанной манере рассуждает об отношениях людей в производственном процессе и отрывает от производства процессы распределения, уже через них показывая классовые отношения.
У него получается.
«Когда мы рассматриваем отношения людей в производственном процессе, то мы почти везде (за исключением так называемого первобытного коммунизма) открываем, что люди группируются так, что одна группа стоит не рядом, а над другой. Возьмем отношения при «крепостном праве». Помещики — под ними управляющие, бурмистры, приказчики — под ними, в свою очередь, крестьяне. Возьмем капиталистические отношения производства. И тут мы увидим, что люди в процессе труда делятся не только и а литейщиков, монтеров, железнодорожников, табачников и т. д., которые,несмотря на разнообразие своих занятий, все же работают по одному типу, стоят «на одной ноге» в производстве. Мы увидим здесь тоже, что одна группа людей стоит в процессе труда над другой: над рабочими — служащие (средний технический персонал: мастера, инженеры, техники, агрономы и т. д.); над служащими — высшие служащие (управляющие, директора); над ними — так называемые владельцы предприятий, капиталисты, высшие командиры и верховные распорядители судьбами производственного процесса. Вот эта совершенно различная роль в процессе производства и есть основание для деления людей на различные общественные классы». [15]
Каутский реагирует:
«Таким образом, по Бухарину, служащие образуют отличный от рабочих класс и не только отличный класс, но и находятся с ними в отношениях классового антагонизма, порождающего между ними классовую борьбу, что вполне естественно, раз есть два разных класса». [16]
И позволяет себе «не прочитать» другую часть этой мысли, которая у разбросанного Бухарина находится через пару страниц.
«Мы видим таким образом, что различная роль классов в производстве опирается на распределение между ними средств производства <…> с теми средствами производства, которые имеются в распоряжении у капиталистов и которых абсолютно нет у рабочих. Эти средства производства служат для капиталистов орудием выкачки прибыли, средством эксплуатации рабочего класса. Это не просто вещи, а вещи в особом общественном значении. В каком? В том, что они служат здесь не только средством производства, но и средством эксплуатации наемного рабочего» [17]
Каутскому не нужно замечать этот вывод, ему нужно с помощью болтовни Бухарина прийти к фальсификации.
«Но коммунистов этого сорта очень мало волнует подобный вывод, ибо, следуя примеру своего верховного вождя Ленина, последовательность они ставят ни во что». [18]
Каутский не может упрекнуть Ленина в непоследовательности и находит пример в лице Бухарина. Но Бухарина тоже искажает, хотя и пользуется разбросанностью его текста. Однако, мы видим теперь «последовательность» самого Каутского, она полностью подорвана плодами немецкой демократии. Его партия в парламенте, он известный политик. И оставался бы таковым, если бы не русская революция. И она — русская революция становится его главным врагом, тогда как буржуазия получает вполне лестные отзывы на протяжении всего второго тома «Материалистического понимания истории». Например, вот в таком пассаже.
«<…> для промышленного капиталиста кроме сферы обращения товара существует также и производственный процесс. Ему нужно покупать не только сырье, но и машины. Он должен строить фабрики, нанимать рабочих, организовать их труд, выдерживать с ними борьбу и т. д.
В наших кругах капиталиста часто представляют себе как беззаботное и праздное существо. Это не соответствует действительности. Он ведет жизнь полную забот, но не забот о насущном хлебе, а забот о том, чтобы удержаться во все более и более обостряющейся борьбе из-за прибыли и из-за влияния со своими конкурентами, поставщиками, покупателями и рабочими». [19]
Думаю, в этом случае всего менее нужно спорить с социалистом Мальцевым, так как его эволюция все дальше уходит от классических оппортунистических формул, так как она определенным образом сознательна, и необходимо некоторое время, чтобы увидеть ту точку, которую она нащупает. Возможно, будут и неожиданные для нас большевиков метаморфозы. В любом случае, у врага ли, у друга ли, способность слышать и понимать аргументы — похвальная черта.
Более всего нас должны интересовать бессознательные сторонники Каутского, те, которые называют себя коммунистами, пытаются быть жесткими и последовательными, но жесткими и последовательными на непоследовательном пути.
Для Мальцева, пожалуй, замечу в скобках, что теория завоевания, которой посвящена большая часть второго тома, понадобилась Каутскому для двух выводов.
1) Вывод об особом пути для Западной Европы.
«Но иначе сложилось дело в тех государствах, которые были основаны германскими варварами в западных и северных частях Римской империи и отсюда получили дальнейшее расширение. Процесс развития протекал здесь при таких исторических и географических условиях, благодаря которым путь государственного развития из замкнутого круга или спирали превратился по крайней мере, на обозримый период времени, в путь непрерывного прогресса в определенном направлении». [20]
И, видимо, уже в ранних работах Каутский намечал такой вывод, отчего следование за его мыслью уже и там порождает иллюзию, будто до ступени между феодализмом и капитализмом прогресса не было. Но теперь видно уже насколько в сторону от столбовой дороги марксизма он ушел. И это, между прочим, демонстрирует второй его вывод.
2) Капиталистическая эксплуатация в отличие от традиционных не является следствием завоевания и поэтому может быть преодолена без политической революции.
«Индустриальный капитализм возникает не из военного насилия и не нуждается в нем для поддержания своего существования. Правда, среди методов первоначального накопления применение военной силы играет преимущественную роль, однако не сами промышленные капиталисты применяли эти методы либо толкали на них, часто они сами относились к ним неодобрительно». [21]
«Если предприятия будут социализироваться, то их владельцы должны получать возмещения». [22]
Нас, пожалуй, менее всего должно интересовать был ли Каутский всегда последовательным оппортунистом или это его качество проявилось лишь после смерти Энгельса. Вероятно, была какая-то диалектика его метаморфозы, но, скорее всего, в партии второго интернационала, так же как и в первоначальную РСДРП пришло много представителей демократии. Революционность мелкой городской буржуазии: портных, парикмахеров, извозчиков, некоторых привилегированных слоев рабочего класса объяснялась отсутствием демократии, а еще точнее — завершенного капитализма. В этом же ряду боролись интеллигенты, национальные меньшинства, распыленные нации. Начало XX века можно охарактеризовать как победу капитализма в мировом масштабе. И в это же время в марксистской партии созревает оппортунизм, который после революции 1917 года последовательно деградировал вправо, вплоть до фашизма.
Таковы были условия мировоззренческой эволюции Каутского. И здесь трудно сказать — условия изменили человека или человек нашел подходящие для себя условия.
Примечания:
1. Я уже исследовал эту проблему более подробно, и в данной работе на ней останавливаться не буду. Читатели сами могут ознакомиться с аргументацией по классовой сущности интеллигенции:
См.: Нигмати Э. Сергей Кургинян, как зеркало революции 1968 года // Электронный ресурс. Точка доступа: <http://www.realdialectics.ru/sergej-kurginyan,-kak-zerkalo-revolyuczii-1968-goda.html; Нигмати Э. Умственный труд в условиях фабричного производства // Электронный ресурс. Точка доступа: <https://bolshevick.ru/klassyi-i-sovremennost/umstvennyij-trud-v-usloviyax-fabrichnogo-proizvodstva.html
2. Мальцев А. Архаика революции // Электронный ресурс. Точка доступа: <https://mkkepst.wordpress.com/2015/02/02/предлагается-к-обсужению/
3. Каутский К. Материалистическое понимание истории. // Перевод с немецкого Е.А. Преображенского. — М., Л.: Государственное социально-экономическое издательство, 1931. — Т.2, С.107, 418.
4. Маркс К. Нищета философии // Маркс К. Энгельс Ф. Собр. соч. — М.: Госполитиздат, 1955. — Т.4, С.185.
5. Каутский К. Материалистическое понимание истории. — С.52.
6. Маркс К. Критика Готской программы // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. — Т.19, С.28.
7. Там же. — С.552.
8. Энгельс Ф. Письмо Карлу Каутскому, 23 февраля 1891 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. — Т.38, С. 31 — 33.
9. Маркс К. Критика готской программы. — Т.19, С.27.
10. Каутский К. Материалистическое понимание истории. — С.464.
11. Маркс К. Классовая борьбы во Франции с 1848 по 1850 г. — Т.7, С.91.
12. Маркс К. Письмо К.Маркса к И. Вейдемейеру от 5 марта 1952 г. — т. 28, С. 426-427.
13. Маркс К. Гражданская война во Франции. — Т.17. С. 339 — 342
14. Каутский К. Материалистическое понимание истории. — С.53-54.
15. Бухарин Н. Теория исторического материализма. — М., Л.: Государственное издательство, 1925 — С. 154-155.
16. Каутский К. Материалистическое понимание истории. — С.5.
17. Бухарин Н. Теория исторического материализма. — С.157.
18. Каутский К. Материалистическое понимание истории. — С.6.
19. Там же. — С.464-465.
20. Там же. — С. 384.
21. Там же. — С. 430.
22. Там же. — С.433.
