В первой главе мы рассмотрели действие в современных условиях одной из двух тенденций, сокрушающих капитализм: тенденции нормы прибыли к понижению. Но за пределами рассмотрения осталась еще одна не менее важная тенденция: тенденция к монополизации рынка.
Нет, конечно, все о ней знают, и никто не оспаривает. Все понимают, что рынок без конкуренции не возможен. В капиталистических странах даже антимонопольные законы приняли, лишь бы этот монополизм не мешал им строить капитализм. Ну, и что? – Жив, курилка, уже даже на международную арену вылез и получил новое имя: глобализм.
Вот только понимания людьми изменившихся условий я не заметил. Если на них и реагируют, то по методу проб и ошибок. В общем, сплошная стихия. Правда, случай — это тоже способ прорыва в жизнь необходимости, и иногда эта необходимость все-таки пользуется случаем правильно и в полной мере, но и тогда люди, зачастую, не понимают, почему такое происходит.
Вот простой пример. В настоящее время на Западе очень распространена так называемая солидарная оплата труда. Держится она заботами профсоюзов. Ее антипод – «рыночная» заработная плата, — безуспешно пробивается либералами. Уже упоминавшийся шведский экономист Клас Эклунд в своей книге старательно перечислил многие плюсы и минусы обоих подходов, но честно заметил, что не обнаружил особых преимуществ какого-либо из них.
Увы, в Беларуси «рыночная» оплата труда была внедрена. Что из этого вышло и почему, я показываю в статье, черновик которой нашел в своих бумагах. Датирован он вторым апреля 1995 года. Разумеется, многое из предлагаемых мер возврата к солидарной заработной плате уже невыполнимо: слишком изменились условия. Россия, например, вступила во Всемирную торговую организацию, да и по отношению к своему союзнику все чаще выступает с имперских позиций. Но все течет, все изменяется. Когда-нибудь все-таки придется перестраивать экономику, опираясь на требования науки, а не на либеральные сказки. Поэтому статью почти не редактировал.
Из кризиса можно выбраться, опираясь на собственные силы
В настоящее время во всех высокоразвитых странах Запада господствует так называемая солидарная оплата труда. Суть ее в том, что работники одинаковой квалификации на любых предприятиях независимо от форм собственности получают одинаковую заработную плату. Этот же принцип под названием оплата по труду применялся в СССР при социализме.
С 60-х годов против этой системы ополчились западные либеральные экономисты. Абсолютизируя рынок, они и к формированию зарплаты подошли с рыночных позиций, требуя, чтобы при ухудшении экономического положения уменьшалась не только прибыль собственников, но и заработная плата наемных работников. Но профсоюзы мигом разглядели под красивой рыночной оберткой прозаичное желание хозяев переложить собственные трудности на плечи рабочих и решительно отвергли либеральные рецепты.
Впрочем, ни в одной из западных стран даже не предпринималось попыток применить рекомендации либералов на практике. Запад предпочел экспортировать их в другие страны. И не без успеха: у нас в Беларуси нашлись горячие сторонники «рыночной» заработной платы как в руководстве профсоюзов, так и в правительственных кабинетах. Еще В.Ф.Кебич, будучи главой правительства, провел идею либералов в жизнь, предоставив предприятиям право самостоятельно устанавливать тарифную ставку первого разряда и, следовательно, всех остальных. Вот и давайте попробуем оценить последствия этого эксперимента для нашей экономики.
Возможность самим устанавливать себе заработную плату была с энтузиазмом встречена во всех трудовых коллективах. На всех без исключения предприятиях администрации совместно с профсоюзами включились в необъявленное соревнование за наивысший размер тарифных ставок, повышая соответственно цены на свою продукцию на величину прироста заработной платы и связанных с ней налогов. И тут началось непредвиденное. Продав свои товары, предприятия обнаружили, что теперь за сырье и комплектующие тоже надо платить больше, поскольку их смежники сделали то же самое. Но за счет чего? – Пришлось снова повышать цены. В ценовой гонке быстро выделились фавориты, без чьей продукции обойтись невозможно, и аутсайдеры, без чьих товаров можно некоторое время продержаться. В результате к кризису неплатежей быстро добавился кризис сбыта. Попытки предприятий вырваться из двойной петли с помощью кредитов только усугубили ситуацию, вызвав рост банковского процента. А из-за потери белорусским рублем покупательной способности, его курс неудержимо покатился по наклонной плоскости, вызывая рост внутренних цен на импортное сырье, энергоносители и другие товары.
Еще более опасные процессы развернулись после искусственной стабилизации курса белорусского рубля, знаменующего переход к прибалтийской модели реформ. Теперь внутренняя инфляция вызывала рост цен на белорусскую продукцию не только на внутреннем, но и на внешнем рынках, делая ее полностью неконкурентоспособной. В очередной раз республика пошла по пути, предначертанному Белорусским народным фронтом, и в очередной раз идеологи Фронта скромно притихли, великодушно уступая лавры творцов надвигающейся катастрофы президенту, правительству и «коммунистическому большинству».
От «рыночной» заработной платы не выиграл никто. Даже энергетики, нагнав себе зарплату, не могут месяцами ее получить, споткнувшись о неплатежеспособность потребителей. А большинство предприятий, лишившись покупателей или средств для закупки всего того, что нужно для нормальной производственной деятельности, вынуждены сокращать или вообще останавливать производство, вынуждая смежников делать то же самое.
Не лучше дела и на потребительском рынке. Инфляция не просто «съела» нарисованную на предприятиях прибавку к заработной плате, но и существенно уронила ее покупательную способность. Например, на Барановичском станкостроительном заводе, выпускающем компрессоры к холодильникам «Атлант» и славящемся в городе стабильной работой и относительно высокими заработками, в конце прошлого 1994 года заработка рабочих (около 400 тыс. рублей) хватало лишь на двести кусков хозяйственного мыла, т.е. реальный заработок составлял всего 38 социалистических рублей. Если учесть, что на остальных заводах дела еще хуже, становится понятно, почему в тяжелом положении оказались даже пищевая и легкая промышленность.
Самое странное в этой истории с «рыночной» зарплатой то, что она вообще могла произойти в нашей стране. Еще на студенческой скамье наши экономисты чуть ли не наизусть заучивали работы Маркса, но не нашлось никого, кто бы забил в набат, предупреждая, что если рабочие одной квалификации на разных предприятиях получают разную заработную плату, то получается, что один час труда равен, к примеру, двум часам труда. «Это приравнивание неравных величин не только делает невозможным приравнивание стоимости. Такое само себя уничтожающее противоречие не может быть вообще формулировано в качестве закона» [1,т.23,546]. Иначе говоря, действие экономических законов в таких условиях вообще невозможно. Поднимая заработную плату и, следовательно, цены на свою продукцию, предприятия тем самым уничтожают спрос на нее, потенциальных потребителей и, в конечном счете, самих себя. Экономика переходит в режим саморазрушения.
Увы, многие экономисты, в том числе близкие к рабочему движению, не только не смогли разглядеть в политике в сфере заработной платы провокатора кризиса, — а его предпосылки были заложены еще в СССР, когда рост заработной платы перестали увязывать с ростом производительности труда, — но и принялись активно усугублять ситуацию. Речь идет о практике повышения минимальной заработной платы (МЗП), к горячим сторонникам которой относятся, в частности, руководители Федерации профсоюзов Белоруссии. Так кандидат экономических наук Ф.Витко, являющийся заместителем председателя этой Федерации, утверждал на страницах газеты «Советская Белоруссия» от 28.11.94 г., что рост минимальной заработной платы не может оказывать серьезного влияния на цены, поскольку доля заработной платы в цене реализации очень мала, всего 5-6 процентов.
Ф.Витко совершил серьезную методическую ошибку. Он не учел, что повышение МЗП приводит к росту заработной платы и, соответственно, цен не на отдельном предприятии, а во всем народном хозяйстве. Ведь то, что для каждого предприятия прячется за строками расходов «материалы», «электроэнергия», «транспорт» и т.д. является на самом деле заработной платой, только на других предприятиях. Поэтому для анализа надо было брать не долю средств, идущих на оплату труда на отдельных предприятиях, а хотя бы долю оплаты труда в произведенном национальном доходе. А она, по свидетельству самого Витко, составила за первые 9 месяцев 1994 года 31,4 процента.
На каждом предприятии рост заработной платы приводит к росту «накруток» в виде налогов, отчислений в социальную сферу, обязательных платежей в бюджет и внебюджетные фонды. Кроме того, для компенсации потери оборотных средств, предприятиям приходится закладывать в цены повышенный процент прибыли. Заметно подорожавшая в результате этого продукция в виде сырья, комплектующих и т.п. поступает на другие предприятия, где тоже повысилась заработная плата и тоже, прежде чем отправить продукцию очередному потребителю, вынуждены произвести положенные «накрутки». И так до бесконечности. В итоге прирост цены реализации товара всегда превышает прирост заработной платы (В условиях стабильного курса национальной валюты можно добиться превышения роста заработной платы над ростом цен, но, как уже показывалось, плата за это будет чрезмерно велика). Поэтому доля заработной платы в цене реализации товара после каждого повышения МЗП обязательно снизится, хотя в начальный момент она и может на непродолжительное время несколько возрасти. Не случайно И.В. Сталин в послевоенные годы проводил политику снижения цен, а не увеличения заработной платы.
Как ни странно, проповедники «рыночной» зарплаты зачастую становятся ярыми марксистами, когда речь заходит о повышении МЗП. Вот тут они с готовностью козыряют авторитетом Маркса, который в докладе «Заработная плата, цена и прибыль», прочитанном на заседаниях Генерального совета Международного товарищества рабочих, показывал, что повышение заработной платы не приводит к росту цен, а лишь снижает прибыль капиталистов. При этом, конечно, не обращают внимания на две важные оговорки, сделанные автором. Во-первых, Маркс отметил, что не рассматривает влияние монополии на ценообразование [1,т.16,130]. Во-вторых, он показывает, что в условиях кризисов заработная плата рабочих неизбежно снижается [1,т.16,148].
Причины этих оговорок вполне понятны. В условиях классического рынка с его развитым механизмом конкуренции любой капиталист, подняв цены, немедленно потеряет потребителей, которые предпочтут покупать более дешевую продукцию его конкурентов. Монополист же таких ограничений не имеет, и уж если по каким-либо причинам вынужден увеличить затраты на заработную плату, то элементарно компенсирует потерю прибыли повышением цен.
А в условиях кризиса прибыль капиталиста настолько мала, что «делиться» с рабочими ему просто нечем. Наоборот, чтобы не обанкротиться, он должен снижать цены, а для этого уменьшать заработную плату. И рабочие вынуждены мириться с этим, чтобы не остаться без работы и без средств к существованию вообще. Лишь после выхода из кризиса у них появляется возможность отвоевать утерянное в период спада производства.
Мы живем одновременно и в условиях кризиса, и в условиях монополизированной экономики. Но до наших экономистов никак не дойдет, что в условиях современной монополизированной экономики, когда закон средней прибыли уже не может действовать, а призванные его заменить специальные методы государственного регулирования отсутствуют, заработная плата перестает адекватно отражать стоимость рабочей силы, и это рассогласование уничтожает экономику.
Возвращение к солидарной оплате труда возможно по двум вариантам. Первый предполагает подтягивание тарифной ставки первого разряда на предприятиях-аутсайдерах до уровня, существующего на предприятиях-фаворитах. Как уже показывалось, это приведет к резкому росту цен и углублению кризисов неплатежей и сбыта.
Второй вариант более перспективен, он предлагает снижение тарифной ставки первого разряда на предприятиях-фаворитах до уровня, существующего на предприятиях-аутсайдерах. Разумеется, при этом понадобится предпринять специальные меры, чтобы не поднять на дабы энергетиков, металлургов, шахтеров и других работников, значительно оторвавшихся по уровню тарифных ставок от остальной массы трудящихся.
Полагаю, самым первым действием должно быть замораживание уровня рентабельности на всех предприятиях с одновременным введением индексации тарифной ставки первого разряда, позволяющей по мере снижения стоимости потребительной корзины снижать ее на тех предприятиях, где эта тарифная ставка превышает установленную законодательством.
Следующим действием должно быть формирование мощного ценопонижающего импульса. Наиболее просто эта задача решается путем снижения цен на газ, нефть, электроэнергию, железнодорожный транспорт. Эти статьи затрат в скрытой или явной форме присутствуют на любом производстве, соответственно их снижение при фиксированной норме прибыли вызовет снижение цен на большинство белорусских товаров, включая продовольственные и ширпотреб. Покупательная способность населения немедленно возрастет и начнется разгребание скопившихся на складах товарных запасов.
Замечу, что индексация (то есть снижение) тарифной ставки первого разряда на предприятиях-фаворитах по мере снижения минимального потребительского бюджета в таких условиях вряд ли встретит серьезное сопротивление. Причина этого в самом механизме индексации. Дело в том, что индексировать по итогам января можно только февральскую зарплату, которая выдается на руки лишь в середине марта. Но поскольку и в феврале, и в марте цены будут продолжать снижаться, покупательная способность заработной платы все равно будет расти. Объяснить это работникам вполне возможно.
Снижение цен на товары производственного назначения приведет к тому, что, после каждой реализации своей продукции, предприятия смогут покупать комплектующие по все более низким ценам, восстанавливая оборотные средства, прирост которых необходимо поставить под жесткий контроль, направляя его исключительно на разблокирование неплатежей, а впоследствии – на восстановлении объемов производства.
Обязательным условием для раскручивания маховика инфляции в обратную сторону является обеспечение мощного первоначального импульса ценопонижения. Поэтому, если в силу каких-либо причин возникнут проблемы со снижением цен на газ и нефть, понадобятся усилия, для его усиления. Для этого может быть использовано снижение налогов и банковского процента, а так же ограничение предельного уровня рентабельности, а не просто его замораживание. Эти меры могут понадобиться и для противодействия возможному удорожанию импортного сырья. Впрочем, дружеские отношения с Россией и стабильный курс белорусского рубля делают скачок цен на импорт, достаточно резкий, чтобы вновь раскрутить инфляцию, маловероятным.
Рост собственных оборотных средств значительно сократит потребность предприятий в кредитах и неизбежно приведет к снижению платы за них. Это не только явится провокатором дальнейшего снижения цен, но и облегчит заводам дополнительные возможности для их технического перевооружения, увеличивая портфель заказов для белорусского машиностроения. Понятно, что увеличится и спрос на удешевляющуюся белорусскую продукцию за рубежом, работая на постепенную ликвидацию дефицита внешнеторгового баланса.
Аналогичные процессы будут происходить и на уровне государственного бюджета. Постоянное снижение его расходной части позволит в обозримой перспективе покончить с бюджетным дефицитом и создать государственные резервы, крайне необходимые для перевооружения промышленности, сельского хозяйства и объектов инфраструктуры.
На дотируемые товары и услуги желательно снижение цен сопровождать снижением дотаций, например, в равной пропорции. Будет обеспечиваться и оздоровление бюджета, и восстанавливаться доверие народа к государственной власти.
По мере ликвидации затоваривания, цены на потребительские товары должны замораживаться. На продукцию производственного назначение останавливать цены имеет смысл лишь после полного восстановления объемов производства соответствующей продукции.
Для сельского хозяйства желательно установить особый режим ценообразования, заморозив закупочные цены примерно на уровне мировых цен. Снижение цен на продовольствие должно происходить только за счет снижения себестоимости переработки. Тем самым будет обеспечено ускоренное накопление в сельскохозяйственном секторе, что позволит, во-первых, ускорить восстановление сельхозпроизводства, во-вторых, использовать сельское хозяйство в качестве локомотива, который начнет вытягивать из кризиса машиностроительные отрасли, в-третьих, отвлечь в деревню часть трудоспособного населения из городов, где восстановление производства связано с понятными трудностями.
Цель предлагаемых мер – за счет правильного учета действия экономических законов максимально полно восстановить экономический потенциал республики. Эта задача вполне решается без разрыва отношений с Россией, без дальнейшего обнищания народа, без существенных западных кредитов, используемых нашими конкурентами для вовлечения республики в долговую кабалу.
Из кризиса вполне можно выбраться, опираясь на собственные силы.
Литература:
1 К.Маркс и Ф.Энгельс. Сочинения. Изд. второе. Гос. издательство политич. литературы, М., 1958
